Книги в жизни В. Л. Пушкина и его первоиздания (Н. Михайлова)

Василий Львович Пушкин, дядя великого поэта, стихотворец, староста "Арзамаса", приятель почти всех известных литераторов первой трети XIX в., театрал, был и страстным собирателем книг.

Интерес к книгам, любовь к поэзии возникли у В. Л. Пушкина в ранней юности. Скрываясь в тишине от шумного суетного света, он, по его признанию, "учился и читал, и сердцем наслаждался"¹. Человек блестяще образованный, знаток литературы, владевший несколькими языками, Василий Львович полагал:

¹ (Пушкин В. Л. Сочинения. - Спб., 1893, с. 97. В дальнейшем ссылки на это издание в тексте.)

Талант нам Феб дает, а вкус дает ученье. 
Что просвещает ум? питает душу? - Чтенье (70).

Неизвестно, когда В. Л. Пушкин начал собирать книги - вероятно, еще до путешествия в 1803 г. в Германию, Францию и Англию, когда он приобрел прекрасные издания на английском, французском, латинском языках. Они составили ценнейшую библиотеку. В шутливом стихотворении "Путешествие NN в Париж и Лондон" И. И. Дмитриев, создавая забавный образ своего приятеля, посмеиваясь над его добродушием, наивностью и щегольством, не забыл и о его страсти к книгам:

Какой прекрасный выбор книг! 
Считайте - я скажу вам в миг: 
Бюффон, Руссо, Мабли, Корнилий, 
Гомер, Плутарх, Тацит, Виргилий, 
Весь Шакеспир, весь Поп и Гюм; 
Журналы Адиссона, Стиля... 
И все Дидота, Баскервиля! 
Европы целой собрал ум!1

¹ (Путешествие NN в Париж и Лондон. Соч. И. И. Дмитриева. Приложение в кн.: Пушкин В. Л. Опасный сосед. - М., 1918, с. 38. Любопытно, что стихотворение И. И. Дмитриева, изданное отдельной книжечкой в 50 экзем клярах для друзей в 1808 г., которой А. С. Пушкин гордился как библиографической редкостью, было украшено виньеткой: знаменитый трагик Тальма, стоя, декламирует с книгой в руке; перед ним на кресле сидит его восторженный слушатель В. Л. Пушкин)

Многие книги, приобретенные В. Л. Пушкиным во время заграничного путешествия, принадлежали Королевской и другим известным библиотекам Франции. Д. П. Бутурлин, владелец богатейшей библиотеки, завидовал этому ценному и редкому книжному собранию. Василий Львович гордился своими книгами и тяжело переживал их потерю: библиотека его сгорела в московском пожаре 1812 г. "Новая моя карета, дрожки, мебели и драгоценная моя библиотека - все сгорело"¹, - сетовал он в письме к П. А. Вяземскому, написанном в декабре 1812 г. из Нижнего Новгорода.

¹ (ЦГАЛИ, ф. № 195, оп. 1, ед. хр. 2611, л. 14. В дальнейшем ссылки на материалы ЦГАЛИ в тексте)

После утраты своей ценнейшей библиотеки В. Л. Пушкин продолжал собирать книги. Письма его к П. А. Вяземскому в Варшаву наполнены просьбами прислать книги, справиться о них у варшавских книгопродавцев, выписать их из Парижа. Это - исторические сочинения, беллетристика, произведения политического характера (по-видимому, именно в этих направлениях формировалась его новая библиотека). Получая книги, Василий Львович радовался им от всей души. "На этих днях я имел удовольствие получить письмо твое из Варшавы и басни Баазара, - писал он П' А. Вяземскому 27 марта 1818 г. - Ты знаешь мою привычку; я с радости несколько раз поцеловал письмо и книгу" (ЦГАЛИ, л. 27).

В. Л. Пушкин был внимательным читателем книг своей библиотеки. Иные из них, например, "Историю государства Российского", он перечитывал по нескольку раз. Неоднократно перечитывал он и сочинения своего гениального племянника, литературной славой которого всегда гордился. В послании "К А. С. Пушкину" дядя писал:

Руслан, Кавказский Пленник твой, 
Фонтан, Цыганы и Евгений 
Прекрасных полны вдохновений! 
Они всегда передо мной, 
И не для критики пустой 
Я их твержу, для наслаждения (113).

Как истинный библиофил, В. Л. Пушкин дорожил книгой. Вот как, например, писал он П. А. Вяземскому о взятой на себя комиссии разыскать ему книгу стихотворений В. Гюго.

"Твой Victor Hugo не отыскивается. Декамп говорит, что ему сам Victor Hugo подарил свои стихотворения, Баратынский уверяет, что он у тебя их не брал, что их у него нет. Я нахожу, что ты слишком тароват на книги, даешь их читать кому ни попало, и они пропадают. Я спрошу Полевого, не он ли взял твоего Victor Hugo. Если я его отыщу, непременно отдам Демиду и тебе доставлю" (ЦГАЛИ, л. 167). Спустя некоторое время Василий Львович сокрушался о пропаже этой книги:

"Твой Victor Hugo пропал без вести, и нигде я его отыскать не могу" (ЦГАЛИ, л. 169 об.). Сам он не давал книги "кому ни попало", напоминал об их своевременном возвращении. "Исполняю вашу просьбу и посылаю вам том сочинений Дюсиза, в котором находится "Отелло", но это не перевод, а подражание Шекспиру, - писал Василий Львович М. П. Погодину. - Сделайте одолжение, возвратите мне мою книгу поскорее. Я вам признаюсь чистосердечно, что мне приятно услужить вам, но я не всем книги мои поверяю; они составляют единственное мое удовольствие" (151).

А. А. Кононов, познакомившийся с В. Л. Пушкиным за год до его смерти, вспоминал:

"У него была огромная библиотека, но худо размещенная по тесноте дома; книги на полках шкапов стояли в три ряда, так что с большим трудом можно было отыскать чего желаешь"¹.

¹ (Из записок А. А. Кононова. - Библиографические записки, 1859, т. II, № 10, стб. 307)

Вся жизнь В. Л. Пушкина была связана с книгой, и этой любви он остался верен до последней минуты. "Как скучны статьи Катенина", - сказал он перед смертью. По свидетельству современников, А. С. Пушкин, услышав это, обратился к присутствующим: "Господа, выдемте; пусть это будут последние его слова"¹. Описывая же смерть дяди в письме к П. А. Плетневу, он заметил: "Вот что значит умереть честным воином, на щите, le cri de guerre a la bouche!"² (с боевым кликом на устах). "Историческое предсмертное слово" Василия Львовича произвело сильное впечатление на П. А. Вяземского. "Это исповедь и лебединая песня литератора старых времен, т. е. литератора присяжного, литератора прежде всего и выше всего"³, - писал он в "Старой записной книжке". Показательна в этом отношении и одна из легенд о смерти В. Л. Пушкина, рассказанная П. В. Анненковым: будто бы смертельно больной поэт с трудом добрался с постели до одного из книжных шкафов, достал песни любимого поэта Беранже, перебрался на диван залы и здесь, с любимой книгою в руках, умер⁴.

¹ (Русский архив, 1870, № 6, стб. 1369)

² (Пушкин А. С. Поли. собр. соч. В 17-ти т. Л., 1941, т. 14, с. 112. В дальнейшем ссылки в тексте)

³ (Вяземский П. А. Поли. собр. соч. Спб., 1883, т. 8, с. 261)

⁴ (См.: Анненков П. В. Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху. - Спб., 1874, с. 18)

Прошедшее через всю жизнь страстное увлечение книгами нашло отражение в творчестве В. Л. Пушкина. Они были у него под рукой и тогда, когда он занимался переводами, и тогда, когда он работал над своими произведениями.

Переводческая деятельность В. Л. Пушкина весьма разнообразна. Он переводил на русский язык многих французских авторов и, прежде всего, своих любимых поэтов Беранже и Лафонтена: песни Беранже пленяли его своей игривой легкостью; басни Лафонтена привлекали изящными аллегориями и непринужденностью повествования, к тому же сам он увлекался именно этим поэтическим жанром. Переводы с английского представлены отрывком из поэмы Томсона "Времена года" - этот труд переводчик счел нужным преподнести во время своего пребывания в Англии дипломату С. Р. Воронцову. Известно также, что Василий Львович, заинтересовавшийся поэзией Байрона, переводил и его произведения. Знание латыни позволяло ему переводить древних авторов - Горация, Катулла, Тибулла. Интересно, что В. Л. Пушкин переводил не только на русский, но и с русского языка. Благодаря ему во Франции уже в начале XIX в. читатели познакомились с русскими народными песнями. Он стал и одним из первых популяризаторов творчества А. С. Пушкина за рубежом, переведя на французский язык "Черную шаль".

Для того, чтобы украсить свои стихотворения эпиграфами, поэт брал с книжных полок сочинения Цицерона, Данте, Монтеня. Многие из поэтических опытов В. Л. Пушкина носят подзаголовок "подражание", и в их образах, стилевых приемах, манере изложения сказываются часы, проведенные за чтением Парни, Сен-Ламбера, Марота, Маруллия. Дружеские послания Василия Львовича к И. И. Дмитриеву, П. А. Вяземскому, В. А. Жуковскому свидетельствуют о хорошем знании произведений этих авторов, которые также не раз им перечитывались. Таким образом, в творчестве В. Л. Пушкина многопланово преломлялась его широкая осведомленность в русских и иностранных изданиях, в книжных раритетах европейских стран. Что же касается его собственных первоизданий, то судьба их была необычной и интересной. Она во многом не зависела от автора, была причудливой, иногда забавной, а порой и драматичной.

Первое стихотворение В. Л. Пушкина "К камину" было опубликовано в "С.-Петербургском Меркурии" в 1793 г. без имени автора и имело большой успех. Затем Василий Львович, поэт круга И. И. Дмитриева и Н. М. Карамзина, печатал свои произведения в "Приятном и полезном препровождении времени", "Аонидах", "Вестнике Европы", "Цветнике" и других периодических изданиях. Отдельными книжечками вышли "Два послания", обращенные к В. А. Жуковскому и Д. В. Дашкову с язвительным "Предуведомлением", которое было направлено против А. С. Шишкова (Спб., 1811); посвященная московским увеселениям прозаическая брошюра "О каруселях" (М., 1811); написанный по поводу победы русского оружия над Наполеоном "Хор на случай торжества в Благородном собрании" (М., 1815). Публикация же первого собрания стихотворений была задумана В. Л. Пушкиным в 1812 г., когда он вместе со многими другими литераторами жил в Нижнем Новгороде. Однако вышло оно только в 1822 г. в Петербурге. Москвич Василий Львович печатал это издание заочно, с помощью своих друзей П. А. Плетнева, П. А. Вяземского, Н. М. Карамзина, А. И. Тургенева. Все они были рады помочь доброму приятелю. При печатании не обошлось без затруднений: не хватало денег, пропустить некоторые стихотворения не соглашался цензурный комитет. О всех перипетиях этого затянувшегося на много лет издания рассказывают письма В. Л. Пушкина и его друзей.

1 ноября 1818 г. В. Л. Пушкин писал П. А. Вяземскому:

"Нынешнею зимою я печатаю непременно мои стихотворения - все почти собрано и готово" (ЦГАЛИ, л. 61 об.).

Издание было поручено сначала А. И. Тургеневу. Но так как он не торопился начинать эту работу, П. А. Вяземский, сначала по просьбе Василия Львовича, а потом и по собственной инициативе стал настойчиво напоминать ему об этом, укорять его, жаловаться на него Карамзиным, предлагать организовать подписку по десяти рублей за билет. В письмах, которые следовали одно за другим (2, 18, 22 августа 1821 г.), П. А. Вяземский советовал, как ускорить дело, рассказывал о том, что удалось сделать ему самому. "Я приготовил короткое донесение публике о издании в свет Василия Львовича: пришлю в четверг, - писал он А. И. Тургеневу. - А ты, между тем, приготовь все нужное и решись, где печатать, почем отдавать экземпляр и прочее. Стыдно нам не вынести его на руках к бессмертию"¹. В письме 25 августа 1821 г. недовольный проволочками П. А. Вяземский даже высказал мысль поручить издание В. К. Кюхельбекеру, который находился в это время в тяжелом материальном положении, с тем, чтобы ему поступал определенный процент из выручки. Однако В. К. Кюхельбекер определился на службу к генералу А. П. Ермолову, и эта идея отпала. Тогда П. А. Вяземский снова стал писать А. И. Тургеневу, просил его не откладывать дела в долгий ящик, выражал недовольство его бездеятельностью. Даже Василий Львович осмелился напомнить о себе и своих стихотворениях. "Сделайте одолжение, уведомьте меня, что с ними делается? - спрашивал он "почтеннейшего Александра Ивановича". - Начинается ли подписка, и скоро ли начнется тиснение? Я полагаю, что цензура их печатать дозволила, и прошу вас убедительно не оставить меня в таком случае" (ОА, 215).

¹ (Остафьевский архив князей Вяземских. - Спб., 1899, т. 2, с. 202. В дальнейшем ссылки на этот том Остафьевского архива в тексте с аббревиатурой ОА)

Напоминания заставили А. И. Тургенева активнее приняться за дело. Он нашел издателя стихотворений - П. А. Плетнева. Но П. А. Вяземский не оставлял его своими письмами, по-прежнему бранил и требовал установить непосредственную связь с П. А. Плетневым. Раздраженный А. И. Тургенев, соглашаясь передать эту просьбу новому издателю, сердито заметил, что из-за всего этого ему, "право, некогда садить цветы в нашей литературе" (ОА, 222). П. А. Вяземский же был невозмутим и снова писал А. И. Тургеневу. Из Москвы в Петербург на почтовых ехали письма с вопросами о ходе издания, с призывами не оставлять его: "Похлопочите, добрые люди! Василий Львович все-таки наш: "На трубах наших повит и нашими мечами вскормлен"" (ОА, 232). Отправился в Петербург и портрет сочинителя, который должен был украсить книгу.

П. А. Плетнев с усердием взялся за дело. Ему удалось намного продвинуть его вперед, но тут вновь возникли денежные затруднения. В письме к П. А. Вяземскому от 6 января 1822 г. П. А. Плетнев с присущей ему добросовестностью и обстоятельностью давал отчет о ходе издания: "Издание очень скоро кончится, если только начнется. Я с своей стороны все сделал. Объявление напечатано (хотя и с ошибками: но есть ли у нас без ошибок книги?); типография приискана; бумага выбрана"¹. Но, сообщив затем, что "билетов роздано очень много" - двадцать С. Л. Пушкину, пятнадцать А. Ф. Воейкову, девять А. И. Тургеневу, пять А. А. Дельвигу, а сверх того двадцать пять послано в Варшаву И. М. Фовицкому и двести в Москву П. А. Вяземскому, П. А. Плетнев замечал: "Все дело остановилось за безделицей:

¹ (Плетнев П. А. Сочинения и переписка. - Спб., 1885, т. 3, с. 383)

Никто ни за один билет 
Не шлет монеты мне ходячей..."

После шутливого стихотворения о безуспешных попытках уговорить Н. И. Греча начать печатать книгу без денег, была названа цифра, достаточная для задуманного предприятия две тысячи рублей. Эта сумма должна была, по мнению П. А. Плетнева, окупиться, так как "при появлении книги найдется много охотников иметь ее - и тогда к славе автора впридачу пойдут и деньги".

Когда благодаря всеобщим хлопотам и в Москве, и в Петербурге денежный вопрос был улажен, в издании стихотворений В. Л. Пушкина встретилось новое непредвиденное затруднение. О нем П. А. Плетнев сообщал П. А. Вяземскому в письме от 17 июля 1822 г. Оказалось, что цензурный комитет не разрешил пропустить "Послания к Дашкову", в котором сочинитель признавался в том, что он с восторгом читает "Кандида", и эпиграмму, начинающуюся словами "Лишился я жены, любовницы, коня". Цензура настаивала на своем решении, была непреклонной, и публикация сборника таким образом оказалась под угрозой.

П. А. Вяземского взбесила глупость цензурных требований. Он возмущенно писал о том, что если у чиновников цензурного комитета нет совести, то им все же не мешает вспомнить об истории, этой "поздней совести правителей и народов" (ОА, 272). В. Л. Пушкина же, по выражению П. А. Вяземского, "пот прошиб и он дал тягу", и не помышляя о единоборстве с цензурой. "Я писал к Плетневу несколько раз и доставил ему требуемые госп(одином) цензором поправки, признавался он и тут же с тревогой замечал: - Ничего в ответ не имею и не знаю, что делается с моими стихотворениями?" (ЦГАЛИ, л. 129 об.). Н. М. Карамзин, который с живейшим интересом следил за изданием стихотворений В. Л. Пушкина, подписался на него сам и организовал подписку среди членов императорской фамилии, 25 сентября 1822 г. писал из Царского Села в Москву И. И. Дмитриеву:

"Я жаловался на излишнюю строгость цензоров князю А. Н. Голицыну и сказывал ему о немилости их к невинным творениям нашего любезного Василия Львовича. Между тем слышу, что манускрипт уже в типографии: авось напечатают, к удовольствию автора и читателей"¹.

¹ (Письма Н. М. Карамзина к И. И. Дмитриеву, - Спб., 1866, с. 337)

Затруднение с цензурой было улажено. Остановились на компромиссном решении: стих с "женой, любовницей, конем" не был пропущен; упоминание повести Вольтера "Кандид" благодаря заступничеству Н. М. Карамзина осталось. Наконец первое собрание стихотворений В. Л. Пушкина вышло в свет. Вот она, эта книга, украшенная портретом сочинителя, портретом, который гравирован Галактионовым: Стихотворения Василия Пушкина. Санктпетербург. В типографии Департамента Народного Просвещения. 1822. Здесь же на титульном листе - эпиграф из Монтеня на французском языке: "Вот плоды моего воображения. Я совсем не хотел с их помощью дать понятие о вещах, а только о себе самом".

Появление в свет стихотворений В. Л. Пушкина обрадовало автора и его друзей. В "Сыне отечества" появилась хвалебная заметка П. А. Вяземского. "Вольное общество любителей российской словесности", членом которого был Василий Львович, также выступило с благожелательной рецензией. Но "Опасный сосед", произведение, которое было высоко оценено всеми читателями, критиками и единодушно признано лучшим его сочинением, не вошло в собрание стихотворений. Не случайно А. С. Пушкин в послании к П. А. Плетневу, где говорится об этом издании, называет все же дядю "творцом опасного соседа":

Ты издал дядю моего: 
Творец опасного соседа 
Достоин очень <был> того...

Поэма "Опасный сосед" была написана, по-видимому, в 1810 г. В ее пикантный сюжет, изображающий забавное приключение рассказчика и его соседа Буянова в "веселом доме", Василий Львович остроумно включил полемические выпады против врагов "Арзамаса" - членов шишковской "Беседы любителей русского слова". Поэма не печаталась, но широко распространялась в списках. Ее не только цитировали в частных письмах, но и открыто упоминали в печати. Первым это сделал А. С. Пушкин в стихотворении 1815 г. "Городок":

И ты, замысловатый 
Буянова певец, 
В картинах толь богатый 
И вкуса образец...

Спустя почти десять лет он привел Буянова на бал к Лариным:

...Мой брат двоюродный Буянов, 
В пуху, в картузе с козырьком 
(Как вам, конечно, он знаком)...

Когда В. Л. Пушкина не стало, в некрологе говорилось о "превосходном его творении": "Это Опасный сосед, стихотворение, нигде не напечатанное, а всем известное, получившее народность. Опасный сосед неподражаем: это Гогартов оригинал, с которого копию снять невозможно"¹.

¹ (Московские ведомости, 1830, № 70, 30 авг., с. 3120)

В. Л. Пушкин неоднократно пытался издать свое лучшее произведение. В одном из писем к П. А. Вяземскому он писал:

"Буянова я также тебе доставлю; мне бы очень хотелось его напечатать, но где и как? Ума не приложу" (ЦГАЛИ, л. 8).

Друзьям В. Л. Пушкина не суждено было выпустить в свет "Опасного соседа". Однако поэма все же была напечатана, и это произошло лишь благодаря счастливой случайности, а также литературным достоинствам и чрезвычайной популярности этого произведения.

История первой публикации поэмы В. Л. Пушкина такова. Барон П. Л. Шиллинг-фон-Канштат во время вступления союзных войск в Париж в 1815 г. работал в русском министерстве иностранных дел по составлению и переписке документов на французском языке. Так как эта работа занимала много времени, а П. Л. Шиллингу не хотелось долго сидеть за письменным столом, ему пришла в голову мысль использовать вместо рукописного копирования бумаг литографию, которая была известна в Мюнхене. Когда об этом доложили императору Александру, он приказал послать П. Л. Шиллинга в Мюнхен, с тем чтобы испробовать новое изобретение. "Следовало налитографировать что-нибудь по-русски, - рассказывал об этом эпизоде Н. И. Греч в биографической статье о П. Л. Шиллинге. - Шиллинг припомнил себе разные стихотворения, выученные им в первом Кадетском корпусе и в свете, и ни одного не мог вспомнить вполне. Вдруг напал он на карикатурную идиллию Василия Львовича Пушкина "Опасный сосед", выгравировал ее и отправился с нею обратно на главную квартиру. Содержание опыта возбудило общий смех, а исполнение оказалось безукоризненным; при Министерстве Иностранных Дел (в Петербурге) заведена была литография, первая в России, и Шиллинг назначен ее директором"¹.

¹ (Северная пчела, 1853, № 142, 30 июня, с. 568)

Ни В. Л. Пушкин, ни его друзья не знали о мюнхенском издании "Опасного соседа" 1815 г. Это редчайшая книга, выпущенная мизерным тиражом в несколько экземпляров. Ее нет в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина. Отсутствует она и в книжных собраниях Н. П. Смирнова-Сокольского и И. Н. Розанова. Друг Василия Львовича С. Д. Полторацкий узнал о ее существовании, прочитав процитированную выше статью Н. И. Греча. И только через двадцать пять лет после смерти В. Л. Пушкина он смог в 1855 г. в Лейпциге выпустить второе издание "Опасного соседа". По существу, это было первое издание поэмы для публики, и может быть поэтому "Краткая литературная энциклопедия" назвала его первым¹. Оно также представляет собой редкость, но уже не является таким раритетом, как мюнхенская книга.

¹ (См.: КЛЭ. - М., 1971, т. 6, стлб. 105)

Три тоненькие брошюрки, две небольшие книги - вот и все первоиздания В. Л. Пушкина. Обе книги вышли не под наблюдением автора, об одной из них он даже не подозревал. Не предполагал он и того, что его "Опасный сосед" войдет не только в историю русской поэзии, но и в историю русских литографированных изданий, начавшихся именно этой поэмой В. Л. Пушкина.