Библиотеки и библиофилы

Все о блоке (Владимир Енишерлов)

Было это в середине шестидесятых годов. Я тогда часто встречался с двоюродным братом Александра Александровича Блока Феликсом Адамовичем Кублицким. Блестяще образованный человек, интересный собеседник, он много рассказывал о своем брате-поэте, о жизни в Шахматове, где почти каждое лето в течение четверти века жил вместе с Блоком. Я записывал некоторые рассказы Феликса Адамовича, сидя за тем самым столом, за которым сиживал и Блок, когда в свои приезды в Москву в 1920 и 1921 годах не раз бывал в этой квартире в Трубниковском переулке вблизи Арбата. Многое здесь напоминало о Блоке: портреты поэта и его близких, виды Шахматова и окрестностей, рисунки деда поэта - А. Н. Бекетова, других членов семьи Бекетовых, книги, письма, фотографии... Словом, обстановка этой квартиры сохранялась именно такой, какой видел ее Блок. Делалось это не искусственно. Просто хозяину было свойственно бережное отношение к прошлому, к высококультурным традициям прекрасной русской семьи ученых и литераторов - Бекетовых, к которой и Блок и он сам принадлежали. Их матери были родными сестрами, дочерьми ректора Петербургского университета, знаменитого русского ученого-ботаника Андрея Николаевича Бекетова.

Я не раз говорил Феликсу Адамовичу, что драгоценные реликвии, письма, книги, принадлежавшие когда-то Блоку и его близким, могли бы стать украшением музея поэта, но музея такого не было, и судьба архива, библиотеки, мемориальных вещей все больше заботила Кублицкого, человека преклонных лет. И в одну из очередных наших встреч Феликс Адамович сказал мне: "А знаете, оказывается, в Москве живет человек, который создал в своей квартире нечто вроде музея Блока. Это инженер Николай Павлович Ильин. О его блоковском собрании была недавно информация в какой-то газете. Не могли бы вы его разыскать?" Так впервые я узнал о блокиане Ильина.

Через несколько дней я приехал на далекую в то время окраину Москвы, в Новогиреево. Здесь, в крохотной однокомнатной квартире, жил тогда Ильин, собиравший "все о Блоке".

...Еще до войны инженер-строитель Ильин начал составлять свою библиотеку. Но профессия строителя, беспокойная, с частыми переездами, с неустоявшимся бытом ограничивала число книг - в собрании были только любимые, в основном - русская поэзия, ей Николай Павлович поклонялся со школьных лет. После войны нашлось время более систематически заняться библиотекой. Ильин мечтал собрать все прижизненные издания поэтов XIX в. Идеалом для собирателя служила библиотека известного литературоведа и библиофила И. Н. Розанова. Некоторые оставшиеся от коллекции Ильина раритеты говорят о ее необычайно высоком уровне.

Обосновавшись в 1950 г. в Москве, Ильин расстался почти со всей своей поэтической библиотекой, чтобы начать собирать "все" только об Александре Блоке...

В этой уникальной коллекции можно выделить такие разделы: книги Александра Блока; периодические издания с публикацией отдельных произведений, циклов стихов, статей и т. д.; книги и статьи о Блоке; книги с автографами поэта; произведения близких ему литераторов; книги из библиотеки Блока и Бекетовых; автографы Александра Блока; воспоминания о нем; подлинники иллюстраций к произведениям поэта; иконография Блока - подлинные фотографии, прижизненные портреты; иконография родственников Блока и близких ему литераторов; фотографии и зарисовки мест, связанных с жизнью и творчеством поэта; мемориальные вещи.

Конечно, это деление не полное и в достаточной мере условное. Но и по нему можно узнать о содержании собрания Ильина, в котором с исчерпывающей полнотой представлены все прижизненные издания произведений поэта, начиная со сборника "Стихотворения студентов С.-Петербургского университета", изданного в 1903 г. под редакцией доцента Б. В. Никольского. Здесь впервые опубликованы три стихотворения Блока, заставка к ним сделана студентом Богословским. Среди иллюстраторов редчайшего сейчас сборника - молодой Билибин. Редактировал иллюстрации Репин.

Рис. 3. Н. П. Ильин

Почти одновременно в 1903 г. в мартовском номере петербургского журнала "Новый путь" и третьем выпуске московского альманаха "Северные цветы" были напечатаны циклы стихотворений Александра Блока, в каждый из которых входило по десять произведений. Отобранный Брюсовым для "Северных цветов" цикл получил название "Стихи о Прекрасной Даме". Так стал называться и первый сборник стихотворений Блока, вышедший в Москве в издательстве "Гриф" в 1905 г.

Показывая свое собрание, Ильин любил отмечать глубокую связь поэта с Москвой и Подмосковьем, связь творческую и жизненную. Действительно, Москва первая приняла поэзию Блока, издала его книги. Кроме "Стихов о Прекрасной Даме" здесь вышли сборники "Нечаянная радость" в 1907 г., "Земля в снегу" в 1908 г. и еще ряд книг, среди которых два издания собрания стихотворений в трех книгах, осуществленных издательством "Мусагет" в 1911 и 1916 гг. Даже этот краткий перечень говорит о непрерывной связи поэта с московскими издательствами, с московскими читательскими кругами - с начала и до конца творческого пути. Вспомним, что одно из последних публичных выступлений Блока тоже состоялось в Москве в мае 1921 г.

Тема "Блок и Москва" занимала особое место в собирательской деятельности Ильина. Он разыскал современников поэта, с которыми тот встречался, приезжая в Москву, установил точные даты этих поездок, нашел изображения домов, в которых останавливался и бывал в Москве Блок. Собирательская деятельность Ильина сочеталась с глубокой исследовательской работой. Постепенно накапливались знания, и со временем Николай Павлович стал авторитетнейшим знатоком биографии и текстов Блока.

Он снимал, например, со своей полки единственное прижизненное издание стихотворений Аполлона Григорьева, вышедшее в 1846 г. тиражом всего 50 экземпляров, и следовал подробнейший рассказ о Блоке и Григорьеве, о Е. Г. Карелиной, бабушке поэта, которой когда-то Григорьев подарил точно такой сборник, оставшийся в библиотеке Блока, о работе поэта над составлением сборника "Собрание стихотворений Аполлона Григорьева" (М., 1916) и статьей "Судьба Аполлона Григорьева".

Среди книг в собрании Ильина находится целый ряд истинных раритетов. В единственном экземпляре существует рукописная книга "Роза и Крест", выполненная в 1915 г. студентом Академии Художеств, впоследствии известным графиком Н. Н. Купреяновым. Юный Купреянов приносил эту книгу Александру Александровичу. Необычайно тонок и красив шрифт, которым написан текст, выразительны выполненные в стиле средневековых миниатюр заставки и буквицы в этой уникальной книге. Переплетенная в кожу, она напоминает прекрасный средневековый манускрипт. Точно выдержанный стиль оформления как нельзя лучше соответствует содержанию прекрасной пьесы Блока. Поэт долго рассматривал книгу. Он был тронут, но принять книгу отказался - посчитал подарок слишком щедрым. Долгое время не было ничего известно о судьбе этой книги, пока буквально чудом не разыскал ее Николай Павлович, по праву гордившийся своей уникальной находкой.

В записных книжках и дневниках Блока упоминается о встречах с Купреяновым; Художник иллюстрировал ряд стихов Блока, и некоторые из этих работ находятся в собрании Ильина - интересен рисунок к стихотворению "Ты проходишь без улыбки", проект обложки поэмы "Двенадцать", который держал в руках поэт незадолго до кончины.

Прекрасно представлены в коллекции Ильина издания революционной поэмы "Двенадцать". Здесь и первая публикация в мартовском номере 1918 г. газеты "Знамя труда", и вторая - в журнале "Наш путь" в апреле 1918 г., первое отдельное издание в издательстве "Революционный социализм" и второе - в "Алконосте" с прекрасными иллюстрациями Юрия Анненкова. Тираж этой книги был очень мал - всего 300 экземпляров. Ильину удалось найти и сохранить подлинный рисунок Ю. Анненкова - вариант "Катьки", по поводу которого Блок написал художнику известное письмо, проясняющее отношение самого поэта к этому образу. Очень интересен и еще один лист Анненкова - городской пейзаж. Он выполнен до начала работы художника над иллюстрациями к поэме, но как точно передан в нем дух послереволюционного Петрограда, те характерные черты, которые были позже развиты художником при работе над. рисунками к "Двенадцати". Несколько небольших портретов современников Блока, принадлежащих кисти Анненкова, знакомят с незаурядным мастерством художника-портретиста. Таков, например, портрет композитора Артура Лурье, хранящийся в собрании вместе с произведениями этого музыканта, написанными на слова Блока и с дарственной надписью композитора.

Поэма "Двенадцать" сразу приобрела широчайшую популярность и начала триумфальный путь по миру. Ильин разыскал листовки с текстом поэмы, выпускавшиеся в тылу у Колчака, и редчайшее парижское издание с иллюстрациями Гончаровой и Ларионова. В его собрании представлены экземпляры поэмы, изданные в Праге и Варшаве, Берлине и Софии... Есть здесь книги, тираж которых всего несколько сот экземпляров, есть издания, вышедшие тиражом в сотни тысяч. Судьбу поэмы, историю полемики вокруг "Двенадцати" - все это можно проследить по материалам собрания.

Подлинники работ интереснейших художников, работавших над иллюстрациями к произведениям Блока, собраны Ильиным. Наряду с Анненковым и Купреяновым здесь представлены Дмитревский и Телингатер, Сафронова и Соколов, Розанова и Синезубов, Владимиров и Кравченко. Кстати, последний подготовлял особое издание "Итальянских стихотворений" Блока. "Художнику Алексею Ильичу Кравченко разрешается издать гравированный сборник стихотворений Ал. Блока (цикл "Итальянские стихи") на условиях - гонорар делится пополам между художником и автором - в количестве 200 нумеров экземпляров", - записал Блок в 1920 г. в блокноте художника.

Есть в собрании рисунок, который потрясает, - это выполненная Львом Бруни зарисовка мертвого Блока.

В целом эта коллекция книжной графики представляет несомненный интерес для исследователей русского изобразительного искусства первой трети XX в.

Совершенно уникален подбор альманахов, сборников, различных журналов с произведениями Блока. Среди них редчайшие теперь - "Гриф", "Северные цветы", "Белая ночь", "Цветник Ор", "Любовь к трем апельсинам. Журнал Доктора Дапертутто", многочисленные театральные журналы, благотворительный сборник Введенской гимназии с юношеским стихотворением Блока, сборник "Война в русской поэзии" и т. д., и т. д.

Каждый новый журнал, альманах, сборник тщательнейшим образом изучался, обрабатывался исследователем. Отмечались все последующие публикации того или иного стихотворения, разночтения с каноническим текстом. Так проводилась тщательнейшая текстологическая работа, результатом которой стал новый, уточненный комментарий к каждому стихотворению - история создания, все публикации и прочее. Ильиным была проделана огромная подготовительная работа, которая окажется неоценимой при подготовке академического собрания сочинений Блока.

Собраны Ильиным и практически все вышедшие в нашей стране книги о Блоке, начиная с первой, появившейся в 1909 г. в Уфе. Среди книг, посвященных Блоку, особенно интересны вышедшие в двадцатых годах работы В. Княжнина "А. Блок", тетки поэта М. А. Бекетовой "А. Блок", и "А. Блок и его мать", воспоминания о Блоке Вл. Пяста, М. Бабенчикова "Блок и Россия", коллективные сборники о Блоке издательств "Полярная звезда", "Картонный домик", "Никитинские субботники". До последнего дня жизни аккуратнейшим образом собирал и регистрировал Ильин статьи, заметки, публикации о поэте, появлявшиеся в периодике. Таким образом велась с большой точностью и полнотой постоянная библиография литературы о Блоке. Я помню, например, сколько пропусков и неточностей было обнаружено Ильиным в большой блоковской библиографии, опубликованной во 2-м Блоковском сборнике, изданном Тартуским университетом.

Особую, очень ценную часть собрания составляют издания с автографами Блока. Он дарил свои книги, начиная с первого сборника, многим друзьям и знакомым. По приблизительному подсчету существовало более 300 книг с дарственными надписями поэта. Опубликовано же надписей немного - несколько десятков. А среди надписей на книгах Блока имеются интереснейшие, характеризующие литературные и человеческие его привязанности, отмечающие тот или иной эпизод из короткой, но такой сложной и далеко еще не полностью известной нам жизни одного из величайших русских поэтов. "Тропинками, которые ведут к вершине" назвал когда-то автографы Блока на книгах его современник. Ильин настойчиво шел по этим тропинкам, кропотливо выясняя личность того, кому подарена книга, последующую ее судьбу.

На его полках можно было увидеть книги, подаренные Блоком Ахматовой, Брюсову, Верховскому и другим. Интересна надпись на сборнике "Нечаянная радость": "Венценосному певцу безмерных глубин и снежных высот Валерию Яковлевичу Брюсову с глубоким уважением и благодарностью - внимательный и всегда преданный ученик. Александр Блок, январь, 1907 год... Спб." На книге много помет Брюсова, по ней он работал над рецензией на этот сборник. И еще одна надпись, адресованная Брюсову - на сборнике "Лирические драмы", переданном в собрание Ильина Иоанной Матвеевной Брюсовой: "Дорогому и многоуважаемому Валерию Яковлевичу Брюсову запоздалая книга от преданного ученика. 25-11-08. Александр Блок".

А на сборнике "Ночные часы" надпись лаконична и выразительна "Анне Ахматовой. Александр Блок. 1913".

Рис. 4. Титульный лист сборника А. Блока 'Ночные часы' с автографом поэта

Истинным любителям литературы, почитателям поэзии А. Блока дорога самая казалось бы незначительная строка, написанная рукой поэта, каждый его автограф, потому что за ними неминуемо открывается что-то новое и в самом поэте, и во времени, в которое он жил, и в людях, его окружавших. Поэтому так интересны и важны разысканные Ильиным не известные ранее автографы Блока на книгах. Вот дарственная надпись автора на книге "Песня судьбы", подаренной пушкинисту Н. О. Лернеру, с которым Блок часто встречался на заседаниях в издательстве "Всемирная литература": "Многоуважаемому соседу по всемирно-литературному стулу - Николаю Осиповичу Лернеру - от сочинителя. Август 1919 года".

Короткую надпись сделал Блок в 1920 г. на сборнике стихотворений "За гранью прошлых дней": "Дорогому Павлу Сергеевичу Сухотину от автора, давно забывшего стихи и состоящего на государственной службе. Александр Блок".

Незадолго до кончины Николай Павлович закончил и подготовил для печати интересную работу. Им были собраны многие надписи Блока на книгах, хранящихся в государственных и частных собраниях в нашей стране и за рубежом. Эти автографы систематизированы и тщательно прокомментированы.

И оказалось, что Блок почти не делал малозначащих, бессодержательных надписей, что почти за каждой подаренной им книгой, за короткой надписью, строкой обращения скрываются сложные переплетения человеческих отношений, литературных связей и привязанностей.

Нашли свое место в собрании Ильина и многие книги родственников и предков Блока. "Семья моей матери причастна к литературе и науке", - писал Блок в автобиографии. Красноречиво подтверждают это работы его деда - А. Н. Бекетова. На его редчайших "Ботанических очерках", вышедших в Москве в типографии Каткова в 1858 г., автограф Андрея Николаевича. Книга снабжена его рисунками.

Дед Блока был прекрасным ученым, литератором, художником. Наряду с этой книгой в собрании Ильина - и рисунки деда Блока, и отдельный оттиск его автобиографического очерка "Мои военные годы", и книги о А. Н. Бекетове и его брате академике, химике Н. Н. Бекетове, оказавшем определенное влияние на формирование мировоззрения поэта. Дочь А. Н. Бекетова - Екатерина Андреевна была талантливой поэтессой. и писательницей. Много изданий выдержала ее повесть "Не судьба", а вышедший посмертно в 1901 г. однотомник стихотворений был с одобрением встречен критикой. Блок знал и любил стихи Екатерины Бекетовой. Все они написаны в усадьбе Шахматово, которая сыграла такую большую роль в судьбе поэта.

Ильин бережно хранил книги Екатерины Андреевны Бекетовой. Они соседствуют в собрании с книгами биографа Блока - М. А. Бекетовой, с журналами, где напечатаны многочисленные переводы, выполненные его бабушкой Елизаветой Григорьевной и матерью Александрой Андреевной. В целом книги, авторами которых были близкие родственники Блока, прекрасно передают высококультурную атмосферу семьи, из которой вышел великий русский поэт.

Отец А. Блока - Александр Львович, юрист, профессор Варшавского университета, автор книги "Политическая литература в России и о России". Ее хранил Ильин вместе с книгой ученика А. Л. Блока Е. В. Спекторского "Александр Львович Блок, государствовед и философ" (Варшава, 1911). Это единственная книга, подробно рассказывающая об отце поэта.

Очень большое значение для биографа и исследователя жизни и творчества Блока имеет переписка родственников поэта, находящаяся в собрании Ильина. Поступала она к собирателю постепенно, а ранее в основном находилась в архиве Ф. А. Кублицкого.

Письма матери поэта к сестрам, родителям, племянникам и послания других членов семьи многое могут рассказать о детстве и юности поэта, о его друзьях, об обстановке, в которой складывался его характер. Особенно много в письмах подробностей о жизни юного поэта в Шахматове, небольшой подмосковной усадьбе Бекетовых, окрестности которой еще в детстве на многие километры были исхожены Блоком.

Екатерина Андреевна Бекетова была неплохой художницей. Ильин получил несколько ее рисунков, один из них выполнен на крышке деревянной коробки для писем, на котором изображено Шахматове, - бесценные документы, свидетельствующие о внешнем виде усадьбы.

Когда просматриваешь все письма близких Блока, собранные Ильиным, то поражаешься, как много важных сведений хранят они. Те, кто будет восстанавливать Шахматове, непременно должны будут изучить это собрание. В письмах подробно описано внутреннее убранство шахматовского дома, мебель, цвет обоев, встречаются рисованные планы дома и флигеля.

Конечно, не только удачи были на многотрудном пути собирателя. Не всегда встречал он доброжелательное понимание, порой приходилось ему с горьким чувством уходить от людей, не способных уяснить истинное значение хранящихся у них материалов, не желавших рыться в пыли чердаков и сараев в поисках рукописной странички, старой газеты, пожелтевшей фотографии. Но преодолевая все препятствия, собиратель упорно шел к своей цели. И здесь необходимо подчеркнуть своеобразие библиофильской деятельности Ильина. История отечественного собирательства знает много великолепных частных библиотек, коллекций гравюр, экслибрисов и т. п. Существовали и существуют по-настоящему одержимые, охваченные библиофильской страстью люди, способные годами разыскивать недостающую книгу. И все же деятельность коллекционеров зачастую остается "вещью в себе", способом заполнить свободное время, а их коллекции в результате оказываются ухудшенными копиями отделов краеведческих музеев или библиотек.

Ильин поставил целью сохранить все, относящееся к великому поэту России XX в., осознавая, что личность писателя связана с жизнью, многообразна, и утеря какой-либо из этих связей скроет от исследователя какую-то черточку в поэте и в его эпохе. Он не раз говорил, что им всегда руководили слова, сказанные Блоком: "Народ собирает по капле жизненные соки для того, чтобы произвести из среды своей всякого, даже непригодного писателя". Поэтому для собирателя не существовало мелочей, он упорно и терпеливо вел розыски книг, автографов, рисунков, сопоставляя факты, изучая архивы современников поэта.

И все же собрание его никогда не приобрело бы своего выдающегося значения, если бы не встречал он постоянно внимание и поддержку со стороны людей, близких Александру Блоку.

В начале этой статьи я упомянул о том, как заинтересовался блокианой Ильина двоюродный брат поэта, товарищ его детства и юности Ф. А. Кублицкий. Нельзя не восхищаться тем трогательным бескорыстием, с которым передавал он семейные реликвии в собрание Ильина. Поскольку имя Кублицкого недостаточно известно, хотя и нередко упоминается в связи с Блоком, напомним вкратце их отношения. Обычно летние месяцы юный Александр Блок проводил в Шахматове вместе с двоюродными братьями, сыновьями тетки Софьи Андреевны - Феликсом и Андреем, с которыми был очень дружен. Зимой братья часто встречались в Петербурге. Феликс Кублицкий был моложе Блока на четыре года, Андрей - на шесть лет.

В то время их связывали общие интересы. Прогулки и игры в Шахматове, театральные спектакли, которые они устраивали в усадьбе и в петербургской квартире Кублицких, издание журнала "Вестник", главным редактором которого был Блок, а Ф. Кублицкий - секретарем редакции. Позже отношения Блока с Кублицкими осложнились, но до конца жизни бережно хранили братья Кублицкие материалы, связанные с Блоком и Бекетовыми. Многие из них находятся теперь в коллекции Ильина, составляя одну из интереснейших частей собрания. Здесь автографы поэта, воспоминания о нем, книги, которые держал в руках Блок, мемориальные вещи и целый ряд драгоценных реликвий. Когда смотришь на строки, написанные твердым прекрасным почерком Блока, вспоминаешь слова Пушкина: "Всякая строчка писателя становится драгоценной для потомства, нас невольно поражает мысль, что рука, начертавшая эти смиренные цифры, эти незначащие слова, тем же почерком и быть может тем же самым пером написала великие творения - предмет наших изучений и восторгов..."

Кроме автографов поэта в собрание Ильина попало несколько уникальных книг, бывших в библиотеке Кублицких. Здесь следует отметить, что у Кублицких хранилась часть шахматовской библиотеки Бекетовых, перевезенная вместе с некоторыми вещами теткой поэта Софьей Андреевной в 1910 г. во вновь приобретенное Кублицкими имение Сафоново. Были там и все книги Блока с его автографами. Две из них ныне в собрании Ильина. Это "Стихи о России" (Пб., 1915) и "Ночные часы" (М., 1911), подаренные Софье Андреевне с надписью: "Милой тете Софе от любящего автора. А. Блок". В тексте имеется несколько исправлений, сделанных рукой поэта. Из книг, находившихся в шахматовской библиотеке Бекетовых-Блока у Ильина имеется книга Н. Вагнера "Повести, сказки и рассказы Кота-Мурлыки". Именно этот экземпляр читал Блок, а затем его двоюродные братья. Но, безусловно, украшением библиотеки собирателя являются четыре тома "Руководства к всеобщей истории" Фридриха Лоренца. По этому учебнику занимался в университете Блок. Страницы всех томов, титульные листы, обороты обложки - все заполнено его записями, пометами. Исследование всех блоковских маргиналий на этих томах должно быть, конечно, проведено - среди них есть интереснейшие. Пренебрежительно, например, излагает немецкий автор историю пугачевского восстания. И восемнадцатилетний Блок резко зачеркивает презрительные слова "Емелька Пугачев" и пишет своей рукой "Емельян Пугачев".

Необычайно интересны также материалы, полученные Ильиным от вдовы задушевного друга Блока Евгения Павловича Иванова. Заметки Евгения Павловича многое рассказывают о поэте. Кропотливо, буквально слово за словом расшифровывал Ильин эти записи, чрезвычайно важные для понимания характера и творчества поэта. ""Это моя невеста!" - сказал А. Б. о революции и поверил ей", - пишет Иванов, и эти слова, как вспышка, освещают судьбу Блока. Среди бумаг Ивановых есть и письма его сестры, Марии Павловны, которой посвящено знаменитое стихотворение "На железной дороге". 14 октября 1913 г. она писала поэту: "Вы считаете "Розу и крест" своей лебединой песнью... Но я верю, что Ваша настоящая лебединая песнь будет еще прекраснее и совершеннее".

Книги и журналы, принадлежавшие Иванову, подготовленная им к печати его переписка с матерью поэта - все эти бесценные реликвии органически влились в блокиану Ильина.

Рис. 5. Афиша вечера А. Блока

Одной из важнейших частей блоковского музея стали, конечно, и материалы, переданные собирателю певицей Любовью Александровной Дельмас. Н. П. Ильин хорошо знал ее. Дельмас живо интересовалась собирательской деятельностью Ильина. "Мы одного лелеяли друга, правда?" - написала она на обороте своего портрета, подаренного Ильину. На этой фотографии певица изображена в роли Кармен. Николай Павлович много работал в ее архиве и обнаружил там целый ряд неизвестных блоковских документов, которые подготовил к публикации. Собиратель тщательнейшим образом записал воспоминания Дельмас, помогающие воссоздать историю их встреч, ведь она вдохновляла поэта на создание цикла стихотворений, признанных ныне одной из вершин мировой любовной лирики.

Трепетное чувство вызывает хранящийся в собрании Ильина автограф, написанный четким почерком Блока на листе плотной белой бумаги:

Как океан меняет цвет, 
Когда в нагроможденной туче 
Вдруг полыхнет мигнувший свет, - 
Так сердце под грозой певучей 
Меняет строй, боясь вздохнуть, 
И кровь бросается в ланиты, 
И слезы счастья душат грудь 
Перед явленьем Карменситы.

Очень любопытна переписанная рукой Блока для Любови Александровны эпиграмма Баратынского "Не трогайте Парнасского пера...". Любовь Александровна вспоминала, что Блок составлял ей списки книг для чтения, а стихи наиболее близких поэтов переписывал собственноручно. Таково происхождение этого автографа.

Во время театральных спектаклей и концертов, на которых поэт бывал вместе с Любовию Александровной, он часто писал ей несколько фраз, вырывая листки из своего блокнота. На одной из записок 30 марта 1914 г. фраза: "Мейерхольд - необыкновенно милый и грустный человек". А еще в 1910 г. Мейерхольд писал: "Александра Александровича Блока я полюбил еще до встречи с ним. Когда расстанусь с ним, унесу с собой любовь к нему прочную навсегда. Люблю стихи его, люблю глаза его. А меня он не знает". Записка 1914 г., найденная Ильиным, красноречиво свидетельствует о духовной близости двух художников.

Интересны и другие записки, которые писал Александр Блок в этот день Дельмас во время диспута, устроенного журналом "Любовь к трем апельсинам" в зале Тенишевского училища:

"Все это я вижу во сне, что Вы со мной рядом, когда проснусь, никто даже не может сказать мне, было это или не было, потому что Вы даже не вспомните об этом никогда".

"Сегодня очень странно слушать, почти ничего не понимаю, и вдруг отдельные образы или слова - освещенные каким-то странно ярким и странным светом для Вас".

18 марта 1914 г. Блок записал в дневнике: "Да, я напишу цикл стихов и буду просить принять от меня посвящение". И вот текст посвящения, набросанный карандашом на четвертушке бумаги: "Я хочу печатать так: Посвящается Любови Александровне Дельмас, и больше ничего - без "певице" или "артистке", потому что стихи посвящаются не только певице и артистке. А вдруг есть такая другая?" Бережно хранил Ильин в своей библиотеке небольшой театральный журнальчик, издававшийся Мейерхольдом, - "Любовь к трем апельсинам. Журнал Доктора Дапертутто", № 4 - 5, вышедший 19 декабря 1914 г. Здесь впервые напечатан цикл "Кармен" с полным посвящением - "Любови Александровне Дельмас", женщине, имя которой Блок обессмертил, как некогда Пушкин обессмертил имя Анны Керн:

Я буду петь тебя, я небу 
Твой голос передам! 
Как иерей, свершу я требу 
За твой огонь - звездам! 

Ты встанешь бурною волною 
В реке моих стихов, 
И я с руки моей не смою, 
Кармен, твоих духов...

Увлеченный поклонник искусства Любови Александровны, непревзойденной, по словам современников, исполнительницы роли Кармен, Блок намеревался написать для певицы новый текст "Хабанеры". Возможно, он решил это сделать по просьбе самой Дельмас. В начале автографа поэт приводит прозаический подстрочник, а затем пишет свой текст: "Когда я полюблю, сам черт не может знать, быть может, и завтра. Знаю лишь одно, - теперь не люблю.

Да, любовь вольна, как птица, 
Она без цели не летит, 
Не старайся - не приманишь, 
На чуждый зов не поспешит. 
Тщетно ты грозишь иль плачешь 
Хоть молишь ты, а он молчит, 
Но к нему душа так рвется 
Без слов, без слез, и без мольбы".

Первая строчка этого текста стала началом знаменитого стихотворения: "О, да, любовь вольна, как птица..."

А один из автографов стихотворения "Была ты всех ярче, верней и прелестней", обнаруженный собирателем в архиве певицы, имеет интересные разночтения с каноническим текстом.

Значительны и прекрасны письма, которые писал Александр Блок Любови Александровне. Они не только комментируют стихи цикла "Кармен", рассказывают историю встреч и взаимоотношений поэта и его героини, но и являются изумительными памятниками русской эпистолярной прозы.

Вот отрывки из двух писем поэта к Дельмас. 20 июня 1914 г.: "...Из бури музыки - тишина, нет - не тишина; старинная женственность, - да, и она, но за ней - еще: какая-то глубина верности, лежащая в Вас, опять не знаю, то ли слово: "верность"? - Земля, природа, чистота, ЖИЗНЬ, ПРАВДИВОЕ лицо жизни, какое-то мне незнакомое; все это, все-таки, не определяет. ВОЗМОЖНОСТЬ СЧАСТЬЯ, что ли? Словом, что-то забытое людьми, и не мной одним, но всеми христианами, которые превыше всего ставят крестную муку; такое что-то простое, чего нельзя объяснить и разложить. Вот Ваша сила - в этой простоте". (Это письмо написано тогда, когда цикл "Кармен" был уже завершен.) 12 августа 1915 г.: "...Сейчас, вечером, я прошел мимо Вашего окна. Оно освещено и открыто, и Вы, по-видимому, дома одна. И все-таки я не звоню к Вам. Трудно не звонить. Но все равно, моя жизнь и моя душа - надорваны; и все это - только искры в пепле. Меня настоящего, во весь рост, Вы никогда не видали. Поздно.

О, если бы Вы знали!"

Какие искренние, глубокие письма. Возможно, когда-нибудь будет издана переписка Блока и Дельмас вместе со стихотворениями цикла Кармен, и еще лучше узнаем мы прекрасную историю любви, которой человечество обязано бессмертными стихами.

Передала Любовь Александровна Дельмас в собрание Ильина и несколько своих фотографических портретов. На одном из них она в роли Кармен, какой видел ее на сцене Блок:

Среди поклонников Кармен, 
Спешащих пестрою толпою, 
Ее зовущих за собою, 
Один, как тень у серых стен 
Ночной таверны Лиллас-Пастья, 
Молчит и сумрачно глядит, 
Не ждет, не требует участья, 
Когда же бубен зазвучит 
И глухо зазвенят запястья, - 
Он вспоминает дни весны, 
Он средь бушующих созвучий 
Глядит на стан ее певучий 
И видит творческие сны.

Вообще, портретная галерея лиц, связанных с Блоком, и изображения самого поэта представлены в коллекции с удивительной полнотой. Не многие государственные музеи могут похвалиться такими раритетами, какие сумел разыскать Николай Павлович. Например, он с гордостью показывал большой овальный фотографический портрет прадеда Блока Николая Александровича Бекетова, мичмана в отставке, доброго знакомого Баратынского, Дельвига, Дениса Давыдова, встречавшегося с Пушкиным. На портрете, который был у Ильина, Николай Алексеевич изображен на склоне лет, когда дети его Андрей, Николай, Алексей и Анна уже вылетели из родового гнезда и начали самостоятельный путь по жизни. Их фотографии очень ценны. Они являют нам, далеким современникам, лица людей, сыгравших значительную роль в русской культуре, великих тружеников науки и просвещения. В свое время Ильин поставил перед собой цель составить родословную Блока в портретах. Это необычайно трудная задача, но в большой степени исследователю удалось ее решить.

В его собрании можно увидеть портрет видного исследователя Азии, путешественника, естествоиспытателя Г. С. Карелина, еще одного прадеда Блока. Здесь же копия старинного дагерротипа, на котором изображена жена Карелина Александра Николаевна, та, кому в далекий Оренбург посылала Софья Михайловна Дельвиг стихи своего мужа и некоторые автографы Пушкина. А. А. Дельвиг писал оренбургской подруге жены на томике "Северных цветов" за 1827 год:

От вас бы нам, с краев Востока, 
Ждать должно песен и цветов: 
В соседстве вашем дух пророка, 
Волшебной свежестью стихов, 
Живит поклонников Корана: 
Близ вас поют певцы Ирана, 
Гафиз и Сади - соловьи! 
Но вы, упорствуя, молчите: 
Так в наказание примите 
Цветы замерзшие мои.

На том же дагерротипе рядом с матерью стоит Елизавета Григорьевна, будущая бабушка Блока, в замужестве Бекетова. Поэт уделил ее образу много места в автобиографии, отметив громадный список литературных трудов Е. Г. Бекетовой, ее на редкость прямой характер, ясную мысль, неукротимую жизненность.

В целом, портретная галерея Бекетовых, собранная Ильиным, необычайно интересна. Трудно без волнения смотреть на лица людей, неутомимо трудившихся в течение нескольких веков для того, чтобы, как сказал Андрей Николаевич Бекетов, "дать русскому народу света, больше света".

Очень полно представлена в монографической части собрания Ильина "блоковская" линия родословной поэта. И хотя Александр Александрович был жизненно мало связан с семьей Блоков, она все же сыграла в его судьбе роль большую, чем принято считать. К сожалению, собирателю не удалось разыскать портрет первого из Блоков, приехавших в Россию - Ивана Леонтьевича; видимо, изображение его вообще не сохранилось, но фотографическая копия акварели П. Соколова, на которой изображен Александр Иванович Блок, прадед поэта, украшала блокиану Ильина. Александр Иванович Блок был крупным чиновником, управляющим собственной конторой Николая II. Достиг высоких постов в Российской империи и сын его - Лев Александрович, дед поэта. Кстати, Блок был внешне очень похож на Льва Александровича. В этом нетрудно убедиться, рассматривая подлинные портреты деда поэта, разысканные Ильиным. Здесь же несколько фотографий его жены - Ариадны Александровны - бабушки поэта, дочери псковского губернатора А. Черкасова.

Словом, портретная родословная Блока полно представлена в собрании. Она включает и редчайшие портреты А. Л. Блока - отца поэта, его матери - Александры Андреевны, в том числе очень тонко раскрашенную акварелью фотографию молодой Александры Андреевны в русском национальном костюме. К Ильину попала также фотография А. А. Бекетовой в юности со словами обращения к жениху - А. Л. Блоку. После смерти отца поэт в числе других реликвий привез ее из Варшавы, а затем М. А. Бекетова передала ее своим племянникам Кублицким.

Многое можно рассказать и о фотографиях самого Блока, собранных Ильиным. Подлинники блоковских фотографий очень редки. Ильин сумел разыскать многие из них. Причем, в собрании были и не публиковавшиеся ранее любительские фотографии Блока, сохранившиеся в единственных экземплярах. Эти снимки сделал Ф. А. Кублицкий в 1911 г. На них Блок, его жена, мать, двоюродные братья на балконе шахматовского дома. В тот же день выполнил Феликс Адамович и несколько фотографий самого дома, каким стал он после перестройки в 1910 г. Эти фотографии поистине уникальны; если бы не они, мы не смогли бы увидеть обновленный дом поэта.

Розыск и выявление иконографического материала были очень важной стороной собирательской деятельности Ильина. И одной из сложнейших. Ильин сохранил в своем собрании многое из того, что было обречено на неминуемую гибель и без чего было бы неполным представление о Блоке и его окружении.

И все же, пожалуй, с наибольшими трудностями столкнулся Ильин, поставивший своей целью найти и какие-то мемориальные вещи, относящиеся к Блоку и Бекетовым. Неумолимое время разметало то, что удалось хозяевам увезти из покинутого шахматовского дома. Надо заметить, что Ильин искал в основном предметы, бывшие в Шахматове, так как обстановка петроградской квартиры поэта после смерти Л. Д. Блок перешла в Пушкинский дом.

Долгое время в коллекции отсутствовали мемориальные вещи, и лишь в последние годы жизни к Ильину поступили некоторые реликвии, хранившиеся ранее у Кублицких.

Андрей Белый, вспоминая свое посещение Шахматова в 1904 г., так описывал Блока:

"Высокий, статный, широкоплечий, загорелый, кажется без шапки, поздоровевший в деревне, в сапогах, в хорошо сшитой просторной белой русской рубашке, расшитой руками Александры Андреевны (узор, кажется, белые лебеди по красной кайме), напоминал того сказочного царевича, о котором вещали сказки..."

Кроме этой рубашки у Ильина были и другие вещи, принадлежавшие некогда Блоку и членам его семьи. Это портсигар и папиросница поэта, рабочий столик сестер Бекетовых, кресло и портрет Андрея Николаевича Бекетова - все это было перевезено в 1910 г. из Шахматова в усадьбу Кублицких Сафоново, а затем бережно сохранялось двоюродными братьями поэта в их квартире в Москве. Несколько вазочек для цветов из Шахматова, фамильная печатка, простенький кофейный сервиз, ножницы матери Блока, альбомы с семейными фотографиями и еще некоторые мелочи, полученные собирателем, завершили коллекцию и дали право называть ее музеем Александра Блока.

Детище одного человека, музей этот жил и работал так напряженно, что нельзя было не удивиться энергии и неутомимости Николая Павловича. Ильина знали. К нему постоянно приходили любители поэзии, в одиночку и группами. И всех ожидал добрый прием и подробнейший рассказ об Александре Блоке. Я не раз встречал в доме Ильина студентов-филологов и аспирантов, маститых ученых и писателей. Здесь буквально кипела исследовательская работа. Почта Ильина была огромна. Ему писали не только со всех уголков страны, но также из Польши, Венгрии и Чехословакии, Англии, Франции и США. В квартире Николая Павловича можно было встретить ученых-блоковедов и исследователей поэзии начала века из многих стран мира.

Вышедшая в Польше интереснейшая книга литературоведа А. Галлиса "Восемнадцать дней Блока в Варшаве" создана автором в теснейшем содружестве с Ильиным, предоставившим свой архив в полное распоряжение польского исследователя и практически руководившего его поисками блоковских материалов в Польше.

Трехтомное издание собрания сочинений А. Блока, выпущенное в 1977 г. в Германской Демократической Республике, отличается прекрасным подбором иллюстраций. Почти все они получены немецкими товарищами от Ильина.

Большое количество документов, фотографий, рукописей из ильинского собрания использует в своей, готовящейся к изданию в Англии, биографии Блока литературовед Аврил Пайман.

И, конечно, материалы, собранные Ильиным, обогатили многие книги и статьи о Блоке, вышедшие в нашей стране. А. Горелов в предисловии ко второму изданию своей книги "Гроза над Соловьиным садом" (Л., 1973) пишет: "И вновь мне нужно повторить слова благодарности Н. П. Ильину, чья любовь к поэзии Блока и готовность помочь тем, кто пишет о Блоке, щедро проявилась и при подготовке этой книги". К этим словам могут присоединиться многие - и А. Турков, автор книги "А. Блок" в серии ЖЗЛ, и Ст. Лесневский, подготовивший исследование "Блок в Москве и Подмосковье", и автор этих строк, и редакционная коллегия прекрасного тома "Литературного наследства" - "Письма А. Блока к жене", - издания, в выпуске которого Ильин принимал активнейшее участие.

Слова А. Горелова хорошо выражают чувства симпатии, которые испытывали к Николаю Павловичу все, кому доводилось обращаться к нему за советом и помощью. Любой документ, находившийся в его собрании, уникальную фотографию, редчайший рисунок - все предоставлял он в распоряжение исследователей.

Закономерным итогом многолетнего изучения творчества Блока стал интереснейший литературоведческий труд, выполненный собирателем. Он назвал свою работу библиографией, что не совсем точно. Труд Ильина "Ал. Блок в печати. Литература о Блоке 1903 - 1921 гг." содержит не только сведения о всех прижизненных публикациях произведений поэта и его книгах. Автор проследил в своей работе историю создания всех книг Блока, дал краткие аннотации большинства критических статей о поэте, описал иконографический материал. "Это работа высокой ценности, выполненная с отличным знанием материала и со всей тщательностью. Такого полного и умело аннотированного свода библиографических данных о Блоке до сих пор не было", - писали Н. Тихонов, И. Андроников, В. Орлов, П. Антокольский, В. Перцов, рекомендуя работу Ильина к печати. К сожалению, этот уникальный труд пока не издан. В сокращенном виде он подготовлен для тома "Литературного наследства", посвященного А. Блоку.

"Когда умру - пусть найдутся только руки, которые сумеют наилучшим образом передать продукты моего труда тем, кому они нужны", - писал Александр Блок. Я всегда вспоминал эти слова, когда встречался с Николаем Павловичем Ильиным. Более тридцати лет составлял он свою блокиану и незадолго до смерти передал свое собрание в Музей истории Ленинграда для создающегося в городе на Неве мемориального музея Александра Блока. Возможно, более органично вошло бы собрание Ильина в шахматовский музей поэта, но вопрос о блоковском заповеднике в Подмосковье тогда не был решен.

Как бы то ни было, блокиана Ильина, отдавшего так много сил, любви и поистине подвижнического труда созданию своего прекрасного собрания, стала ныне достоянием государства, и, надо надеяться, не будет разрознена, оставшись прекрасным памятником великому русскому поэту.