Рисунок Лермонтова

Когда Пушкин был убит, по России разнеслись стихи Лермонтова на смерть поэта. "Навряд ли когда-нибудь еще в России стихи производили такое громадное и повсеместное впечатление",- вспоминал много лет спустя Владимир Стасов.

Николай I получил копию лермонтовского стихотворения с надписью "Воззвание к революции". Лермонтов был арестован и сослан на Кавказ, но подлинная черновая рукопись стихотворения уцелела, и, кроме всем известных строк, в ней можно прочесть зачеркнутую строфу, рядом с которой Лермонтов нарисовал чей-то выразительный профиль.

Зачеркнутые стихи Лермонтова говорят об убийце Пушкина:

[Его душа в краю чужом]
Его душа в заботах света
Ни разу не была согрета
Восторгом русского поэта,
Глубоким, пламенным стихом...

Рисунок Лермонтова в черновой рукописи стихотворения 'Смерть поэта' (фрагмент)

Стихи говорят о Дантесе, но профиль, нарисованный Лермонтовым рядом с зачеркнутой строфой, ничем не напоминает Дантеса. Дантес был тогда молодым офицером, а на рисунке человек немолодой, с усталым лицом и тяжелым, подозрительным взглядом; лицо его нарисовано рядом со стихами, клеймящими убийцу Пушкина; человек этот был, по-видимому, причастен к убийству.

Дубельт с жандармом на лестнице III Отделения. Рисунок 1840-х гг.

Когда я стал всматриваться в лермонтовский рисунок, мне вспомнился вышедший из-под пера Герцена литературный портрет Дубельта - начальника штаба корпуса жандармов. Тайный надзор, окружавший Пушкина при жизни, не прекратился и после его смерти. Тело Пушкина не было еще погребено, когда Дубельт, хозяйничавший в знаменитом Третьем отделении собственной канцелярии его императорского величества, опечатал по приказу Николая I рукописи великого поэта.

Вспоминая Дубельта в "Былом и думах", Герцен писал о нем: "Дубельт - лицо оригинальное, он, наверно, умнее всего третьего и всех трех отделений собственной канцелярии. Исхудалое лицо его, оттененное длинными светлыми усами, усталый взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу ясно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди, прежде чем голубой мундир победил или, лучше, накрыл все, что там было. Черты его имели что-то волчье и даже лисье, то есть выражали тонкую смышленость хищных зверей, вместе уклончивость и заносчивость".

Я стал сравнивать лермонтовский рисунок с дошедшими до нас портретами Дубельта: черты его, как заметил Герцен, имели действительно "что-то волчье и даже лисье". Это сравнение подтвердило мою догадку: рядом со стихами об убийце Пушкина Лермонтов изобразил Дубельта.

Карьера Дубельта была необычна. В годы, предшествовавшие восстанию декабристов, он считался, по словам современника, "одним из первых крикунов-либералов в Южной армии", а в год смерти Пушкина был уже начальником штаба корпуса жандармов.

Личность Дубельта представлялась современникам несколько таинственной. "Он, по должности им занимаемой и отчасти по наружности,- вспоминал П. Каратыгин,- был предметом ужаса для большинства жителей Петербурга". Известно, что, платя своим агентам, Дубельт придерживался сумм, кратных трем. "В память 30 сребреников",- говорил он шутя.

Когда бумаги Пушкина были возвращены наследникам и в журнале "Отечественные записки" стали появляться его неизданные произведения, Дубельт вызвал к себе издателя журнала и сказал: "К чему? Зачем? Кому это нужно?.. Довольно... сочинений-то вашего Пушкина при жизни его напечатано, чтобы продолжать еще и по смерти отыскивать неизвестные его творения да печатать их!"

Позднее Дубельт вел дело Герценаг преследовал Некрасова, допрашивал Достоевского по делу петрашевцев.

Герцен увидел и описал Дубельта таким же, каким Лермонтов нарисовал его. Рисунок Лермонтова говорит нам: среди убийц поэта, за Дантесом, у трона, в толпе палачей Лермонтов видел Дубельта.