Как надо читать стихи (Брехт Б. Перевод Кацевой Е.)

Как надо читать стихи

Стихотворение лишь тогда доставляет истинную радость, когда его внимательно читают.

Дорогие пионеры, вы занимаетесь моими стихами. Поскольку время от времени меня расспрашивают о стихах и с юности я знаю, как мало удовольствия нам, детям, доставляло большинство стихотворений в наших хрестоматиях, я хочу написать несколько строк о том, как, на мой взгляд, надо читать стихи, для того чтобы они доставляли удовольствие.

Со стихами ведь не всегда получается, как со щебетом канарейки, который звучит приятно и ладно. Стихами надо немножко заняться и иной раз сперва поискать, что в них прекрасного.

В качестве примера я возьму одну строфу из песни И. Р. Бехера "Германия", которую иные из вас, вероятно, уже пели на музыку Ханса Эйслера.

 Heimat, meine Trauer, 
 Land im Dammerschein, 
 Himmel, du mein blauer, 
 Du, mein Frohlichsein. 

 Родина, печаль моя, 
 Край в сумеречном свете, 
 Небо ты мое синее, 
 Ты, мое веселье. 

Что в ней прекрасно?

Поэт воспевает свою родину как "Край в сумеречном свете". Сумерки - это время дня между днем и ночью или между ночью и днем, когда свет отступает перед тьмой или тьма-перед светом. Это серое время дня, время, которое французы называют entre chien et loup, то есть "между собакой и волком", время, когда толком не отличить доброе от злого. Поэт пережил такие сумерки над своей страной, то были сумерки фашизма, бесчеловечности, и были сумерки после разгрома фашизма, когда занялось утро социализма. Поэтому для него страна и "Родина, печаль моя", и "Ты, мое веселье". И всегда у него в памяти живо "Небо ты мое синее", то есть красота его страны, неизбывная и тогда, когда властвуют волки.

Рисунок из 'Букваря' Кариона Истомина. XVII в.

Таково содержание, и оно прекрасно, потому что чувства поэта глубоки и благородны, потому что он любит свою родину с печалью, когда в ней властвует зло, и с радостью, когда в ней правит добро.

Русский лубок

Но прекрасна и манера, то, как он говорит. "Родина, печаль моя" - прекраснее не скажешь, или "Ты, мое веселье". Словно человек идет в трауре, одетый в черное, среди людей в обычных одеждах, и на вопрос, почему он скорбит, отвечает: моя страна попала в руки убийц. И вот человек весел и поет и на вопрос "почему" отвечает: моя страна мирно строится. Это человек, все счастье которого зависит от счастья других (выражение frohlichsein - "мое веселье" - особенно прекрасно, в нем есть что-то новое, будто оно никогда еще не произносилось, и все же давно знакомое). "Небо ты мое синее" - это прекрасно, потому что звучит так нежно; поэту нужно одно только слово - "синее", и свет уже сияет.

Очень красив и ритм стихотворения. В нем царствует покой. Когда вы будете произносить его вслух, вы поймете, что я имею в виду, особенно когда будете петь его на прекрасную музыку Эйслера. Я не думаю, что стихотворению повредит то, что я немножко поковырялся в нем. Роза прекрасна вся, но и каждый лепесток ее прекрасен. И поверьте мне, стихотворение лишь тогда доставляет истинную радость, когда его внимательно читают. Правда, оно должно быть написано так, чтобы это можно было сделать.

1952