Первая российская "Логика" (Гаврюшин Н.)

Две памятных даты обращают наш взор к России XVI столетия - 400-летие со дня смерти двух замечательных деятелей отечественной культуры: первопечатника Ивана Федорова и князя Андрея Михайловича Курбского. Мало кому известно, что оба они внесли вклад в появление первой русской печатной книги по логике.

До конца XIX века об уникальном памятнике не было известно ровным счетом ничего. Честь открытия книги принадлежит историку и писателю Константину Васильевичу Харлампо- вичу, который в 1900 году опубликовал в журнале "Киевская старина" статью под названием: "Новая библиографическая находка. Переводная статья кн. А. М. Курбского "От другие диалектики Иона Спанинбергера о силогизме вытолковано"". После К. В. Харламповича только А. С. Зернова сделала несколько замечаний о шрифте книги, значение же ее в истории отечественной культуры по существу осознано не было.

Труд князя Курбского увидел свет в Вильне в 1586 году в типографии Мамоничей, богатых купцов, видных деятелей Виленского православного братства. Андрей Курбский поддерживал с ними тесные связи, сохранились его письма к Кузьме Мамоничу. Вполне возможно, что необходимость издания обсуждалась при жизни князя, но увидеть отпечатанные листы ему суждено не было.

Первая русская печатная книга по логике находится в настоящее время в составе конволюта из бывшей Библиотеки Синодальной типографии (ЦГАДА, инв. № 2773-2779, по прежнему каталогу № 4217) в двух экземплярах. В полном - шесть ненумерованных листов форматом в 4-ю долю листа.

Несколько слов об истории текста. Занимаясь совместно с Михаилом Андреевым Оболенским ("яже есть з роду княжат черниговских") переводом сочинений Иоанна Дамаскина и, в частности, его "Диалектики", А. М. Курбский нашел, что сведения о силлогизме здесь крайне скупы, а потому решился, возможно, по совету своего друга ("в старости уже философъских искуств приучахся, а он во младых летех прошел и их научился"), дополнить их из другого источника. Он воспользовался изданием книги "Trivii erotemata. Hoc est, Grammaticae, Dialecticae, Rhetoricae questiones... congeste per Ioannem Spangenberg", вышедшей в 1544 и 1552 годах в Кракове, а в 1560-м в Будишине. Оригинал был впервые указан А. X. Востоковым, изучавшим данную статью Курбского по рукописи Румянцевского собрания № 193^*.

^* (Востоков А. X. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского Музеума. Спб., 1842, с. 242.)

После заглавия в книге сразу же приводятся определения и примеры силлогизма и "ентимемы" ("охромленый силогизм" или "силогизма нецелый"), затем рассматриваются первые три фигуры силлогизма и начинается параграф, посвященный модусам ("О чинех силогизмов"). Он содержит примеры четырех модусов первой фигуры, четырех - второй и шести - третьей. Последний раздел - "О отношению силогизмов".

Сопоставив перевод с оригиналом, К. В. Харлампович нашел, что Курбский сознательно отредактировал и перестроил текст: перенес в начало раздел "О ентимемах", изменил определение силлогизма, опустил ряд примеров. В остальном же, за исключением мелких шероховатостей, статья его "представляет буквальный и очень близкий к подлиннику перевод". Для характеристики языка перевода показателен выбор терминов: ordinatio - "уложение", "устроение"; subjectio- "подлежащее"; praedicatio - "проповедание"; modus - "чин"; negativus - "прящий"; universalis - "соборный". Древнего славянского перевода "Диалектики" Иоанна Дамаскина - основного источника русской философской терминологии - Курбский не знал, а потому словотворческие его поиски не всегда оказывались удачными.

Перевод снабжен послесловием. Это - "Сказ Андрея чего ради сии написаны". В нем Курбский подчеркивает, что не всем силлогизмам можно доверять вполне, ибо "овые правду оброняют словесною силою и истинне помагают, а овые сопротив правды глаголют".

Иван Федоров, в отличие от Курбского, держал в руках древний славянский перевод "Диалектики" Иоанна Дамаскина, а приписываемое этому автору грамматическое сочинение "О осми частех слова", в рукописях обычно предшествующее "Диалектике", использовал в своей первой печатной славянской азбуке для детей, вышедшей во Львове в 1574 году и в Остроге в 1578-м ("И преподобного отца нашего Иоанна Дамаскина от грамматикии мало нечто ради скораго младеньческаго научения въмале съкратив сложих"). Но его вклад в появление первой русской печатной книги по логике был не текстологического порядка. Основной ее шрифт - тот самый, которым первопечатник набирал знаменитую Острожскую библию 1580-1581 годов! Теперь самое время перейти к подробному описанию.

Конволют был составлен и переплетен (доски в коже, с тиснением, застежки не сохранились) в 70-х годах XVII века. На защитном листе надпись чернилами скорописью XVII века: "С печатнаго двора Силвестра Медведева". Эта помета доселе как будто не обращала на себя внимания - а ведь любопытно, что первая русская печатная книга по логике находилась в библиотеке известного духовного писателя, справщика московского Печатного двора Сильвестра Медведева (1641-1691). Им же, по- видимому, и был составлен конволют. Его же рукою, на том же защитном листе, имеется другая запись, уже киноварью: "Разглаголствование богослова кафалическаго с равином...". Это перевод названия первой книги конволюта:

Rozmowa theologa katholickiego z rabinem zydowskim. Lwow, 1645. Далее следует Obiasnienie trudnosci theologicznych... W. X. Woyciecha Wasniowskiego Plebana Brzeskiego. Krakow, 1651. На обороте титула - герб, напоминающий типографскую марку Ивана Федорова.

Следующая книжка конволюта - грамматическое сочинение "О осми частех слова", о котором мы упоминали выше. Начало его приписано от руки, а выходные данные в конце ("выдрукована в месте виленьском в року... 1586 месяца октовриа 8 дня... в друкарни дому Мамоничове") послужили основанием для датировки следующей далее переводной статьи А. М. Курбского, так как она напечатана тем же шрифтом и на той же бумаге. Нужно заметить, что К. В. Харлампович ошибочно утверждал, будто на бумаге этой нет водяных знаков, что, кстати, привело его к неверному определению формата (8°). Доверилась К. В. Харламповичу и писавшая позднее об этой книге А. С. Зернова^*. Водяные знаки, однако, есть. И в грамматическом сочинении, и в статье А. М. Курбского это - "топор" с небольшими вариациями как в первой книжке, так и во второй. Точных соответствий в альбомах найти не удалось, но тип знака известен достаточно хорошо^**. Дабы завершить разговор о филигранях, упомянем, что на чистых переплетных листах конволюта - знак "голова шута" известного типа^***, что также указывает на время составления и переплета книги.

^* (Зернова А. С. Типография Мамоничей в Вильне (ХVII век).- Книга. Исследования и материалы. М., 1959, сб. 1, с. 186.)

^** (Каманш I., Вiтвiцка О. Водят знаки на nanepi украшских документов в XVI i XVH вв. Ктв, 1923, № 223, 245-248.)

^*** (Дианова Т. В., Костюхина Л. М. Водяные знаки рукописей России XVII века. По материалам Отдела рукописей ГИМ. М., 1980, № 481 (1669 г.).)

Переводная статья А. М. Курбского содержится в конволюте в двух экземплярах: в первом недостает последнего листа, во втором - предпоследнего. Мелкий шрифт Острожской Библии появился здесь не случайно. Мамоничи (у которых в 70-х годах работал и Петр Мстиславец) приобрели после смерти Ивана Федорова часть его оборудования.

Отсутствие выходных данных в статье "От другие диалектики" заставляет предполагать, что она, возможно, набиралась для какого-то более крупного издания. Естественно возникает мысль, что Мамоничи собирались выпустить и "Диалектику" Иоанна Дамаскина - только вот в каком переводе? Возможно, конечно, А. М. Курбского - М. А. Оболенского, дополнением к которому и служит статья "От другие диалектики". Но прямое соседство с грамматическим сочинением "О осми частех слова", при единстве шрифта и бумаги, дает основания полагать, что для издания могли использовать и древний перевод^*. В XV-XVI веках в большинстве рукописей грамматическое сочинение и "Диалектика", или "Книга философская", нераздельны. В списках же более позднего времени мы нередко встречаемся с тем, что старый перевод "Диалектики" дополняют сочинением Иоанна Спангенберга.

^* (Его, кстати, цитирует Петр Мстиславец в Послесловии к Псалтыри, изданной на средства Мамоничей в 1576 г.)

Так, например, в рукописи конца XVI века из собрания Государственного Исторического музея находятся "Святаго Иоанна Дамаскина о осми частех слова" и "Диалектика" в старом переводе (л. 140 об.-188 об.), а далее - "От другие диалектики..." (л. 193 об.-199 об.). Крайне любопытно, что список делался с печатного издания, и уже знакомые нам выходные данные ("выдрукована в месте виленском в лето 1586 месяца октоврия 8 дня...") приведены здесь после "Сказа Андрея" (л. 199 об.)! Делать отсюда решительные заключения преждевременно, но учесть эти важные обстоятельства в дальнейших поисках необходимо.

Чтобы завершить обзор конволюта, остается назвать еще две книги, следующие за переводной статьей А. М. Курбского. Это - "Labyrynt Abo Droga Zawiklana... Thomasa Iewlewicza... Krakow, 1625 и Krotkich a Wezlowatych Powiesci... ksiegi IV Przez Bieniasza Budnego. W Lubczy (1614). Соседство, в котором оказалась первая русская печатная книга по логике, наводит на мысль, что все оказавшиеся в конволюте книги поступили к Сильвестру Медведеву из одного источника одновременно.

Известно, что Сильвестр присутствовал при заключении Андрусовского перемирия между Россией и Польшей в 1667 году, в 1668-1669-х ездил по служебным делам в Курляндию. Возможно, во время одного из путешествий им и были приобретены все книги, включенные в конволют.

Первая русская печатная книга по логике еще не нашла для себя места на страницах учебных руководств и хрестоматий. Иные историки логики прослеживают судьбу этой науки в России вообще лишь с XVIII века. Однако издание в 1586 году переводного труда А. М. Курбского - закономерный итог длительной рукописной традиции (логические статьи "Изборника Святослава" 1073 года, "Диалектика" Иоанна Дамаскина) и связанных с ней поисков русской научной мысли.