Рукописные книги Василия Андроникова (В. Утков)

Недавно мне удалось познакомиться с редким человеческим документом - двумя рукописными книгами Василия Александровича Андроникова, жителя Тобольска середины прошлого века^*. В его записях, кажется, нет ничего особенного, выдающегося. Книги заполнялись без какой-либо системы, часто случайно, но в то же время они характеризуют их хозяина - его интересы, симпатии, устремления, они свидетельствуют о движении общественной мысли, говорят о быте и обычаях людей прошлого...

^* (Книги хранились у внучки В. А. Андроникова Нины Павловны Никольской, которая предоставила мне возможность ознакомиться с ними. В настоящее время рукописные книги В. Андроникова она передала в Тобольский краеведческий музей-заповедник.)

Почти нет человека, прожитая жизнь которого не оставила бы следа в обществе. Всегда можно обнаружить в архивных документах, в воспоминаниях современников, в позабытых печатных материалах отзвуки содеянного человеком, по которым в некоторой степени, пунктирно, вырисовывается его житейский путь. Так было и с В. А. Андрониковым.

Его рукописные книги небольшого формата, переплетены в желтый плотный картон с темно-коричневыми кожаными уголками и такими же корешками. Бумага в первой книге белая, с отдельно вшитыми листками розового и синего цвета, во второй книге - однотонная голубовато-серая. Книги не содержат хронологических записей, однако, под многими записями даты имеются. Местная жизнь на страницах книг почти не отражена. Интересны они для нас другим.

Но прежде всего - о нем самом.

В исповедных ведомостях Березовского Воскресенского собора за 1819 г. в графе о березовском начальстве имеется запись: "...березовский исправник Александр Петров Андроников - 36 лет, его жена Ольга Васильевна - 26 лет и их сын Петр одного года"^*. Не отец ли это нашего Андроникова?

^* (А. Ф. Палашенков. Социальный ландшафт Березова в первой четверти XIX столетия. Рукопись. Омский краеведческий музей.)

В официальном издании "Месяцеслов, или Общий штат Российской империи на 1829 год" мы снова встречаем А. П. Андроникова - он именуется уже надворным советником, приставом Туринского земского суда. Одновременно с ним мы обнаруживаем еще нескольких Андрониковых. В Туринске в это же время служит заседателем по корчемной части губернский секретарь, т. е. один из самых низших чинов тогдашней табели о рангах,- Степан Васильевич Андроников, который, по другим данным, в 1826 г. жил в Тобольске и значился заседателем окружного суда. В архивных документах 30-х гг. прошлого века встречается фамилия архивариуса, коллежского асессора Андроникова, который составил рапорт в Тобольское губернское правление о патриотических пожертвованиях по Тобольской губернии в 1812 г. "для защищения Отечества от неприятельского нападения"^*. В списках учащихся Тобольской гимназии числился Павел Андроников, окончивший курс в 1840 г. и направленный в Казанский университет на казенный счет^**. Все это, возможно, родственники... Но где же след хозяина рукописных книг?

^* (ГАТО, ф. 329, оп. 544, д. 61, л. 16. (Цит. по кн.: "Наш край в документах и иллюстрациях". Свердловск, 1966, с. 216).)

^** (См.: С. Замахаев и Г. Цветаев. Тобольская губернская гимназия. Историческая записка о состоянии Тобольской гимназии за сто лет ее существования. 1789 - 1889. Тобольск, 1889. Приложение, с. 18. См. также: "Прибавления к ЖМНП" за 1840 г., с. 102.)

Путеводная ниточка обнаружилась в письмах декабристов - оказывается, именно в доме А. П. Андроникова в Туринске жил декабрист И. И. Пущин, а "союзница" декабристов, скрытая в письмах Пущина, Фонвизина и Штейнгеля под инициалами "О. В.", никто иная как жена А. П. Андроникова - Ольга Васильевна, о которой мы уже знаем из исповедных ведомостей Березовского собора. Через нее Пущин вел переписку со своими друзьями, живущими в Тобольске^*. Василий Александрович Андроников был ее сыном.

^* (См. "Записки отдела рукописей ГБЛ", вып. III. "Декабристы". М., 1939, с. 25, 48.)

Судя по записям в тетрадях, В. А. Андроников в 1847 г. окончил Казанский университет, где учился сначала три года на медицинском факультете, а затем перешел на юридический. В тетрадях имеется запись, что В. Андроников окончил Тобольскую гимназию с золотой медалью, однако в списках учеников Тобольской губернской гимназии за 1830 - 1840 гг. Василия Андроникова мы не нашли. Из Туринска, где, вероятно, прошло его детство, он выехал в конце 30-х гг. Косвенным доказательством этого является надпись на обороте иконы Василия Великого, хранящейся у Н. П. Никольской: "Сей образ писал города Туринска крестьянин Федор Козлов 17 лет, 1837 года, октября 29 дня Василью Андроникову". Возможно, эта икона, по обычаю того времени, была вручена Василию Андроникову при его отъезде из Туринска.

Портрет В. А, Андроникова

По окончании университета В. А. Андроников вернулся в Тобольск, где жила его овдовевшая мать. Там он сблизился со многими местными жителями. В записной книжке П. П. Ершова, хранящейся в Тобольском музее, имеются две записи, сделанные рукой автора "Конька-Горбунка" 4 ноября 1859 г. и 3 сентября 1863 г.; обе записи свидетельствуют, что В. А. Андроников был воспреемником сыновей поэта - Николая и Александра.

С Ершовым Андроникова связывали и родственные узы - вторая жена поэта была двоюродной сестрой Андроникова. Родная сестра В. Андроникова - Юлия - вышла замуж за сослуживца Ершова, учителя русского языка и географии Г. П. Казанского, человека передовых взглядов, одного из активных борцов с рутиною, которую насаждал в гимназии ее тогдашний директор Е. Качурин. Дом Казанских-Андрониковых в Тобольске в 40-е гг. был своего рода центром, где собиралась передовая молодежь города. Бывал в этом доме и Ершов, и члены семьи Менделеевых. В рукописном собрании стихотворений П. П. Ершова, хранившемся в Омском музее, имеется стихотворение автора "Конька-Горбунка", посвященное В. А. Андроникову ("Ты просишь на память стихов...")^*. Тесно был связан В. А. Андроников и с тобольскими декабристами - у Н. П. Никольской хранились редкие фотографии декабристов, оставшиеся у нее от деда и переданные ею безвозмездно в Тобольский краеведческий музей.

^* (Стихотворение впервые появилось в печати только в 1950 г. в книге: П. П. Ершов. Сочинения. Омск, 1950. Вступительная статья В. Уткова "Творчество Петра Павловича Ершова", с. 25 (печаталось по рукописи П. Ершова).)

С ноября 1861 г. В. А. Андроников служит исправляющим должность товарища председателя Тобольского губернского суда. Из Тобольска он уехал в конце 60-х гг., сначала - в Нижний-Новгород, где встретился с Анненковыми, близкими его знакомыми по Сибири, а затем - в Тверскую губернию. Последние годы жизни В. А. Андроников служил в судебном ведомстве, часто бывал в Петербурге, встречался там с А. Ф. Кони, В. А. Арцимовичем, пасынком Ершова Н. Н. Лещевым, семьей Менделеевых. Умер Андроников в 1882 г.

На обороте переплета первой книги В. А. Андроникова написано - "1842 года, 20 Декабря", ниже: "В. А. Андроникова. С 1842 по 1869 г.". Книга заполнена преимущественно стихотворениями. Среди них мы находим шедевры русской поэзии, переписываемые в книгу то молодым человеком, только что вступающим в жизнь, то уже зрелым, занимающим видный пост в губернской чиновничьей иерархии. Со страниц книги мы видим, как глубоко проникали в те времена в провинцию творения лучших русских поэтов.

Наряду со стихотворениями ныне забытых, но в то время находивших отклик в сердцах многих читателей авторов, таких, например, как H, Греков и Л. Якубович, мы встречаем много стихотворений А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, А. В. Кольцова, H. Ф. Глинки. В наше время такой подбор не показался бы примечательным, но в середине прошлого века любимые стихотворения надо было находить на страницах журналов и альманахов, редких отдельных изданий, не всегда попадавших в руки любителей поэзии, или заимствовать из рукописных альбомов местных знатоков русской поэзии. Поэтому мы с уверенностью можем сказать, что рукописные книги В. А. Андроникова отражают литературные устремления и вкусы культурного слоя жителей Тобольска прошлого столетия и характеризуют его самого как подлинного ценителя русской поэзии.

Вот, например, какие стихи Пушкина мы встречаем на страницах первой книги: "Если жизнь тебя обманет", "Узник", "Предчувствие" ("Снова тучи надо мною"), "Дар напрасный, дар случайный", "Туча" ("Последняя туча рассеянной бури"), "День каждый, каждую годину", первое четверостишье стихотворения "Я помню чудное мгновенье", "Пью за здравие Мери". Все эти стихотворения переписаны в книгу в начале 50-х гг., т. е. уже в Тобольске. Во второй книге есть более ранние записи стихотворений Пушкина - "Пробужденье" ("Мечты, мечты, где ваша сладость"), "Телега жизни", "Отчего" ("Мне грустно потому, что весело тебе").

Кроме стихотворений Пушкина, в первой книге есть стихи В. А. Жуковского - "Любовь, надежда и терпенье", "Птичкою певицею", "Скатившись с горной высоты", "Воспоминание", "Утренняя звезда". Интересна и ранняя запись - 2 июня 1848 г.- "Русской песни" А. Кольцова ("Так и рвется душа из груди молодой"). Кольцов датирует это стихотворение апрелем 1840 г., напечатано оно было впервые в № 12 "Отечественных записок" за 1840 г. Белинский в письме к В. П. Боткину назвал это стихотворение "чудесной песней"^*.

^* (В. Г. Белинский. Поли. собр. соч. Том XI. М., 1956, с. 531 (письмо от 13 июня 1840 г.).)

Интересовался Андроников и Бенедиктовым. Быстротечная мода на этого поэта в столицах давно уже прошла, но в провинции вирши Бенедиктова еще долго пользовались успехом. В начале 60-х гг. Андроников записывает бенедиктовскую "Тучу" ("Темна и громадна, грозна и могуча") и знаменитый "Утес" ("Отвсюду объятый равниною моря").

Есть в книге и полный текст замечательных мятлевских "Фонариков", пользовавшихся в то время уже большой популярностью.

В первой книге имеется запись прозаического перевода одного из сонетов Шекспира и перевод стихотворения Байрона "Душа моя мрачна".

Встречаем в книгах и стихи местных поэтов. Среди них - стихи самого Андроникова, его сестры Юлии, стихотворение тобольского врача Н. Н. де Карлино. Все эти стихотворения не выходят за пределы обычного провинциального альбомного творчества.

Из записей местных поэтов выделяется только стихотворение П. Ершова "Три взгляда", написанное им в 1846 г. и посвященное двоюродной сестре В. А. Андроникова О. В. Кузьминой, на которой поэт женился после смерти первой жены.

На страницах 44 - 45 первой книги переписано стихотворение "Смерть на чужбине", под которым стоит подпись - "Петр Павлович Ершов". Утверждать, что это стихотворение принадлежит автору "Конька-Горбунка" мы пока не можем. Записано оно неизвестным почерком, подпись к нему сделана, вероятно, позднее, другой рукой. Если это действительно стихотворение Ершова, неизвестное еще исследователям, то нужно сказать, что оно основательно искажено при переписке - отдельные строфы чужеродны его стилю, нарушен ритм и размер. Скорее всего аттрибуция стихотворения была сделана позднее, после смерти В. А. Андроникова, который хорошо знал поэта.

Наряду со стихотворениями лучших поэтов того времени в книгах Андроникова встречаются и характерные для провинциального молодого человека того круга "произведения", кочевавшие из альбома в альбом. Это стихи душещипательного свойства или пошлое переиначивание известной песни о ямщике.

Нужно сказать, что подобные записи относятся к молодой поре хозяина книги. Вероятно, альбомные произведения помогали общению молодых людей, облегчали знакомства на семейных и общественных вечерах.

О принадлежности хозяина книг к чиновничьему сословию свидетельствует запись "Состав чернил обыкновенных". Вряд ли где можно сейчас прочитать, как делали наши предки чернила, благодаря которым мы, спустя столетие, можем знакомиться со свидетельствами прошлого. Вот эта запись:

"В глиняную кружку или горшочек положить фунт лучших чернильных орешков, полфунта гранатной корки - столченных, полфунта зеленого Английского купороса, три золотника поваренной соли, (шампанскую) бутылку ренского уксусу и три таких бутылки воды, закрывши поставить на горячую печь или в вольный печной воздух, через несколько минут (или даже секунд) из этого выйдут совершенно черные чернила, которые будут прочные и никогда не заплесневеют". Далее следуют рецепты восстановления выцветших чернил и, что особенно важно для чиновника,- "Состав истреблять написанное чернилами из бумаги и пятна чернильные".

Но есть в книгах записи иного характера. Вот, например, одна из них, сделанная 1 января 1845 г : "Я получил жизнь без своего согласия и лишусь ее так же без своего согласия. Кто дал мне жизнь, тот властен всегда и взять ее. Если начало моего существования произошло без моего ведома, то и конец будет зависеть не от меня. Мало того, я даже не знаю, что будет со мною. Я весь во власти создавшего меня. Он вызвал меня к жизни из ничтожества и в его воле обратить меня опять в ничтожество".

От этой записи веет фатализмом.

Весьма интересна короткая запись из первой книги, сделанная в марте 1848 г., вероятно, под влиянием известий о февральских событиях во Франции: "Твое и мое - исключа эти слова из естественных вещей, люди жили бы в вечной тишине". Возможно, что эта запись своего рода отражение бесед Андроникова с тобольскими декабристами, которые очень живо обсуждали события 1848 г. во Франции. M. А. Фонвизин называл их "чудесными событиями, совершившимися на Западе".

Таковы рукописные книги В. А. Андроникова. Для нас нет сомнения, что начало интереса их хозяина к поэзии Пушкина и Жуковского было положено еще в Туринске, в общении с И. И. Пущиным, а в Тобольске - с П. П. Ершовым, с декабристами, с которыми многие годы дружила семья Андрониковых.

Влияние декабристов, общение с ними, сказалось и на отношении Андроникова к "государственным преступникам". Когда в начале 60-х гг. прошлого века в Тобольск прибыл новый узник царя поэт М. Л. Михайлов, то Андроников оказался одним из активных участников пресловутой, нашумевшей в свое время "михайловской истории". Сведения о ней проникли даже за рубеж. Газета Герцена "Колокол" сообщила о нем в статье "Тобольское дело (M. Л. Михайлов, тобольское общество и доносчики)"^*. В этой статье говорилось, что В. А. Андроников "брал в дом" Михайлова, и узник у него обедал, что Андроников посещал Михайлова в тобольской тюрьме и отнесся к нему не как чиновник, а как человек, принявший близко к сердцу судьбу поэта-узника.

^* ("Колокол", 1863, лист 169, 15 авг.)

Рукописные книги В. А. Андроникова - правдивая весточка из прошлого в нашу современность, рассказавшая нам о том отдаленном времени, когда лучшие произведения Пушкина, Жуковского, Кольцова и других поэтов проникали в глубину России, жили в рукописных сборниках и помогали неустанной работе "все совершенствующейся человеческой природы".

Громаден путь от сына захолустного березовского исправника до человека, которому дорого стало слово русских поэтов, который дружил с декабристами, задумывался над проблемой частной собственности и оказывал дружескую поддержку кандальнику-поэту...