Вольтер и Шатлю, забытый просветитель XVIII века (Л. Альбина)

"Один из талантливых людей, которыми был так богат XVIII век, академик, философ, солдат, путешественник, живая и симпатичная личность, искренний защитник принципов человечности - Шатлю не заслуживает забвения". Таким был вывод Ф. Варнум, автора единственной специальной работы, посвященной Франсуа Шатлю^*.

^* (F. Varnum. Un Philosophe cosmopolite du XVIIIе siecle le chevalier de Chastellux. Paris, 1936, p. 6.)

Современник Вольтера и Руссо, Шатлю оказался среди людей, память о которых почти не сохранилась. Но своей деятельностью он сыграл значительную роль в развитии и распространении новых идей Просвещения, давших толчок движению, которое привело Францию к Великой буржуазной революции. Жизнь и труды Шатлю интересны прежде всего тем, что отражают и представляют, как нельзя лучше, свою эпоху. Философ и экономист, горячо воспринявший идеи, пришедшие из Англии, участник войны за независимость Америки, друг Джефферсона, Франклина и Вашингтона, Шатлю более других способствовал пропаганде во Франции принципов свободы и справедливости, за установление которых он боролся.

Активное участие Шатлю в делах Лалли де Толандаля и де Ла Барра, дружба с Дидро и Даламбером привели его к сближению с Вольтером. Однако вопрос о взаимоотношениях Вольтера и Шатлю не нашел исчерпывающего освещения даже в специальной литературе. Значительный интерес представляет отношение Вольтера к главному труду жизни Шатлю, сочинению "Об общественном счастье"^*. Воспитанный в духе энциклопедистов, Шатлю представил в своем основном историческом произведении широкую картину прогресса человеческого ума. Книга эта, впервые изданная в 1772 г. в Амстердаме у известного издателя М. М. Реи (без имени автора), произвела глубокое впечатление на Вольтера и послужила толчком к переписке, а затем и дружбе, продолжавшейся вплоть до смерти фернейского патриарха. Книга, позволившая Шатлю стать членом французской Академии, вызвала восторженную, необычную для Вольтера реакцию, не менявшуюся со временем.

^* (F. Chastellux. De la felicite publique. Paris, 1772.)

Сохранившийся в библиотеке Вольтера экземпляр книги Шатлю, присланной, по-видимому, самим автором, буквально усеян маргиналиями великого писателя.

Титульный лист книги Ф. Варнум, посвященной Ф. Шатлю

В письме к автору Вольтер писал в декабре 1772 г.: "Я испещрил пометами мой экземпляр, я делаю это тогда, когда книга меня привлекает и наставляет". В письме Вольтера к Даржанталю встречается такой отзыв: "Его книга об Общественном счастье сделала меня счастливым, во всяком случае тогда, когда я ее читал". Еще более определенно Вольтер выразил свое отношение к Шатлю и его книге в письме к Даламберу от 5 декабря 1773 г.: "...Это один из тех людей, которых я уважаю больше всех", "я узнал, что его сочинение не так известно в Париже, как это должно быть. Я полагаю, что в этом есть смысл, так как оно выше своего века". В одном из своих последних писем к автору, 4 сентября 1777 г., Вольтер заметил: "Мне никогда не удается написать Вам, сударь, без того, чтобы не упомянуть об Общественном счастье, которое стало моим". Высокую оценку книги Шатлю Вольтер дал в сочинении "Необходимо принять участие, или Принцип действия": "Читайте внимательно книгу об Общественном счастье, книгу, благодаря которой каждый человек, в каком бы веке он ни родился, может составить свое счастье".

Маргиналии Вольтера на сочинении Шатлю характерны прежде всего неподдельным восхищением и согласием с главными положениями автора. Неоднократно в них повторяются: "браво", "брависсимо", "верно", "хорошо", "весьма хорошо", "очень ново", "прекрасно", "хорошо и красиво", "очень мудро" и т. д. Иногда Вольтер давал в пометах общие оценки всей книги, отдельных глав и высказываний Шатлю: "Вся эта глава научна, глубока и очень тонка", "весьма справедливое и полезное размышление", "это очень мудро, скромно и честно". Маргиналии эти перекликаются с высказываниями Вольтера в письмах и произведениях: "Население, война - великолепные главы",- писал Вольтер в письме к автору 7 декабря 1772 г. И далее в том же письме: "Ваше произведение от начала до конца всегда заставляет меня думать". В письме к автору от 1 февраля 1773 г. Вольтер писал: "Это произведение станет катехизисом всей молодежи Франции, которая пожелает научиться хорошо мыслить и хорошо говорить".

Вольтер поддерживал и разделял отношение Шатлю к Руссо, горячо реагировал на встречавшееся в книге его имя или название произведения. Так, к ссылке, где приводилось заглавие одного из сочинений Руссо - "Общественный договор", Вольтер дописал на полях: "Необщественный". Замечание Шатлю об "Эмиле" Руссо и указанной там необходимости обучать всех столярному делу сопровождается язвительной пометой Вольтера: "Смешно делать из дворянина только плотника". В рецензии на книгу Марата "О человеке" Вольтер повторил эту мысль, иронически напомнив о намерении Руссо обучить дворянина Эмиля столярному делу: "Всякий честный дворянин должен начинать с того, чтобы послужить подмастерьем у столяра".

Восхищение книгой Шатлю не мешало Вольтеру делать в маргиналиях, по обыкновению, резкие, критические выпады в адрес автора, обвинять его в бездоказательности, наставлять, поучать, отмечать слабые места произведения: "Очень жаль, что столь хорошая книга начинается с дискуссии о древней истории, от которой так устали. Это может оттолкнуть", "все это может быть опровергну то", "сомневаюсь, чтобы это понравилось читателям", "какое отношение имеет все это к общественному счастью?", "противоречие", "счет не точен", "слишком загадочно", "весьма тонко и мало полезно", "немного легкомысленно", "тарабарщина", "слишком избито", "декламация ритора". Ряд фактических замечаний Вольтер высказал в письме к автору от 7 декабря 1772 г.

В ряде случаев замечания Вольтера дополняли, уточняли и заостряли мысли автора. Так, рядом с высказыванием Шатлю о том, что во всех произведениях отцов церкви обнаруживается учение Платона, Вольтер заметил: "Очень верно, без платонизма не было бы христианства". Там, где Шатлю писал, что "мы не должны забывать основного объекта исследования - влияния государственного налогообложения на счастье народов", Вольтер, отметив крестиком слово "счастье", приписал: "Несчастье".

Особенно резко Вольтер отзывался о некоторых персонажах, давно привлекших его внимание. Напротив текста, где Шатлю писал о Лактанции, "этом учтивом и ученом писателе", Вольтер написал: "Болтун и извращенный ум". И далее: "Кто! Этот болтун адвокат!". В "Истории возникновения христианства" Вольтер вновь отметил: "Это был пылкий адвокат, расточавший слова и скупой на здравый смысл".

С новым изданием книги Шатлю Вольтер ознакомился в конце 1776 - начале 1777 г. В письме к автору он высоко оценил добавленные главы, отметив, что в издании "встречаются тысячи новых черт, которые могут заинтересовать и просветить читателя". Экземпляр второго издания книги Шатлю из библиотеки Вольтера, переплетеный в красный сафьян, с суперэкслибрисом - гербом, увенчанным короной маркиза, отмечен закладками, исправлениями и одной пометой Вольтера. В ней он повторил, что маршал Вобан не мог быть автором "Проекта королевской десятины": "Буагильбер под именем Вобана",- записал Вольтер на полях первого издания. Во втором: "Как! неужто во всех книгах я увижу несчастную десятину Буагильбера, приписываемую маршалу Вобану". Упорствуя в своей ошибочной аттрибуции, Вольтер отметил на титульном листе сочинения Вобана: "Эта наглая книга Буагильбера, который бесстыдно опубликовал ее под именем Вобана".

В 1777 г. Вольтер написал статью о новом издании книги Шатлю, расценив ее выше сочинения Монтескье "О духе законов". "Однако мы не скрываем,- язвительно замечал Вольтер,- что "О духе законов" более в моде, чем "Об общественном счастье", так как Монтескье выступил первым, так как он более занятен, так как его главы, состоящие из шести строк и содержащие эпиграммы, не утомляют читателя" и т. д. В письме к Шатлю от 4 сентября 1777 г. Вольтер писал об "Общественном счастье": "Я думаю, и во весь голос заявляю, что эта книга содержит больше полезных истин, чем "О духе законов", и я не хочу умереть, не доказав того".

Вольтер называл Шатлю более методичным, чем Монтень. Горячо приветствовал он появление перевода сочинения Шатлю на английский язык, ибо "быть переведенной повсюду - это поистине признак хорошей книги". В своем произведении "Цена справедливости и человечности" Вольтер писал: "И, наконец, не живем ли мы в век Монтескье и Беккария, в тот самый век, который, как это во многих отношениях доказал добродетельный автор "Общественного счастья", идет большими шагами к мудрости и счастью".

Судьба экземпляра книги Шатлю, принадлежавшей Вольтеру, оказалась необычной. Судя по записи Ваньера, секретаря Вольтера, она была подарена ему хозяином при жизни. В 20-е гг. XIX в. книгу приобрел (от лиц, близко знавших Ваньера) сенатор, граф Г. В. Орлов (1777 - 1828), проживший большую часть жизни в Париже и Италии. Именно этот экземпляр с пометами Вольтера послужил основой для переиздания сочинения Шатлю, предпринятого в 1822 г. известным издателем и библиографом А. А. Ренуаром. В его издании не были, однако, отмечены графические знаки чтения, в текстовых пометах не сохранялась своеобразная орфография и пунктуация Вольтера. В настоящее время экземпляр Г. В. Орлова (отмеченный печаткой с графской короной) хранится в Государственном Историческом музее в Москве (ф. 166, 76185/2567).

В составе библиотеки Вольтера сохранился другой экземпляр первого издания книги Шатлю с пометами, скопированными Ваньером (по-видимому, уже после смерти Вольтера) во время продажи в Россию всего собрания. Ваньер переложил в этот экземпляр закладки с отметкой "N. М." ("notes marginales") - "пометы на полях". Некоторые из маргиналий Вольтера были упущены Ваньером при переписке, иногда искажены, вероятно сознательно, например, слово "паписты" изменено на "католики".

Рассмотрение материалов библиотеки Вольтера по- новому раскрывает характер его отношений с Шатлю. Сопоставление маргиналий Вольтера с высказываниями в письмах и произведениях позволяет сделать вывод о глубоком и сильном влиянии на него сочинения "Об общественном счастье". Несмотря на столь характерные для непосредственной читательской реакции Вольтера критические замечания, он повсюду с редкой для него теплотой и симпатией отзывался об авторе и его "полезной книге".