С. Голышев - первый литограф провинциальной России (И. Голицын В. Маштафаров)

В 1857 г. прибыл из Москвы к своим родителям в Богоявленскую слободу Мстеру Вязниковского уезда Владимирской губернии двадцатилетний паренек Ваня Голышев.

Его отец Александр Кузьмич, крепостной крестьянин, происходил из семьи, издавна занимавшейся иконописанием. Он владел небольшой иконописной мастерской и, благодаря настойчивости и денежным средствам, смог устроить сына, проявлявшего способности к рисованию, в московскую "рисовальную школу", которая называлась Строгановской.

Четыре года учился там хилый, болезненный мальчик, ежедневно ходил по десять верст пешком и кроме живописи и рисования освоил литографское мастерство рисования на камнях с последующим печатанием цветных картинок.

Закончив школу, он прибыл в Мстеру, захватив с собой 30 камней с 60 рисунками.

Старинная слобода Мстера на правом берегу Клязьмы когда-то была вотчиной князей Ромодановских и славилась своим великолепным, середины XVII в., Богоявленским собором. Жители Мстеры, как и жители слободы Холуй того же Вязниковского уезда и села Палех соседнего Шуйского уезда, издавна занимались иконописанием. Они разделялись на две враждующие группы - старообрядцев и православных.

В 1857 г. все они - старообрядцы и православные, зажиточные и бедные - были крепостными одного из самых богатых помещиков Владимирской губернии, ретрограда, министра юстиции, яростного противника освобождения крестьян - графа Виктора Никитича Панина.

Александр Кузьмич попытался за большую сумму откупиться с семьей "на волю", но граф "принципиально" никого из своих крепостных рабов ни за какие суммы не отпускал на волю никогда.

По возвращении в Мстеру на Ваню Голышева обрушились крупные неприятности. Наверно, виною тому было враждебное отношение к его отцу местных старообрядцев, а также франтоватый вид одетого "по-городскому" Вани. "Мир" порешил отдать юношу в солдаты - "чтобы проучить московского школьника", как почти тридцать лет спустя писал его биограф - председатель Владимирского губернского статистического комитета Н. С. Стромилов^*.

^*("Двадцатипятилетний юбилей учено-литературной и художественной деятельности Ивана Александровича Голышева" под ред. Н. С. Стромилова, Владимир, 1887.)

Отцу Вани стоило немало хлопот откупиться от рекрутчины.

В следующем, 1858 г., получив разрешение, отец и сын основали первую в провинциальной России литографию, стали выпускать цветные картинки. Картинки были разного содержания - прежде всего религиозные, а также на бытовые и сказочные сюжеты - "лубочные".

Отец вложил в предприятие деньги и предоставил помещение, сын вложил свою энергию и знание технических приемов, а также передал привезенные из Москвы литографские камни.

Начинание казалось рискованным, для глухой провинции невиданным. А дело пошло. Но потом начались беспрерывные ссоры между отцом и сыном. В 1871 г. сын отделился от отца, получив всего шесть камней и 38 руб. Но у сына была энергия и смекалка, и он, основав свое предприятие, быстро поправил дела. Его стали почтительно величать Иваном Александровичем. В его мастерской на пяти ручных станках выпускалось ежедневно до трех тысяч картинок, которые раскрашивали женщины с девочками-помощницами.

В 30 верстах на северо-запад от Мстеры находилась Алексинская волость Ковровского уезда. Жители ее издавна были теми самыми офенями-коробейниками, которых прославил Некрасов. Разъезжая и расхаживая по всей Российской империи, они продавали по деревням разную галантерею, "ситец и парчу", а также книги и картинки; товары получали в кредит от московских купцов, дешевыми изданиями их снабжал, в частности, И. Д. Сытин.

Снабжал офеней и Голышев. Крестьяне охотно покупали его картинки и украшали ими стены своих изб.

В 1860 г. Голышев познакомился с редактором "Владимирских губернских ведомостей" К. Н. Тихонравовым. Это был замечательный энтузиаст, знаток и страстный любитель родной ему владимирской старины. Газету, выходившую много лет под его редакцией, и сейчас интересно читать - столько там статей и заметок по истории, археологии и этнографии Владимирской губернии.

Видимо, под влиянием Тихонравова Голышев с увлечением принялся изучать историю родного края. Он усиленно пополнял свои знания, много читал. С 1861 г. он стал первым из крестьян - членом губернского статистического комитета. В следующем, 1862 г. он поместил первую статью в "Ведомостях" и с тех пор сделался постоянным корреспондентом газеты.

В своей литографии он печатал не только цветные картинки, но и дешевые книжки с иллюстрациями, иногда раскрашенными. Книжки были религиозные, гадательные, сонники, песенники, сказки, с рассказами из русской истории, из мира животных. Все эти издания, полезные и вовсе неполезные, расхваливались бойкими офенями и имели у непритязательного сельского читателя большой успех, а Голышеву давали немалый доход.

О его деятельности узнал Николай Алексеевич Некрасов. Летом 1861 г. он заехал к нему в Мстеру. Об этом существует рассказ Голышева в передаче А. С. Пругавина:

"Некрасов долго сидел у нас, подробно расспрашивая о книжной торговле офеней и ходебщиков. Затем, напившись чаю, он просил показать ему наш магазин; в магазине он внимательно пересматривал народные книги и картины. При этом он сообщил мне о своем намерении заняться изданием для народа особых книжек, которые он предлагал составлять из своих стихотворений и распространять через офеней.

По моему совету Некрасов решил, что брошюрки с его стихами будут издаваться в виде маленьких книжек, в формате обыкновенной лубочной листовки [книжка в один печатный лист] в красной обложке и будут называться "красными книжками", причем офени должны продавать их не дороже 3 копеек за экземпляр..."^*

^* (Пругавин А. С. Книгоноши и офени. Очерк.- "Сев. вестник", кн. 4, 1893, с. 120.)

В книге "Переписка И. А. Голышева с разными учеными людьми", выпущенной не для продажи всего в 100 экземплярах во Владимире в 1898 г., приводится письмо Некрасова Голышеву от 28 марта 1862 г.: "Милостивый государь, посылаю Вам 1500 экземпляров моих стихотворений, назначающихся для народа. На обороте каждой книжки выставлена цена - 3 копейки за экземпляр,- потому я желал бы, чтобы книжки не продавались дороже: чтобы из 3-х копеек одна поступала в Вашу пользу и две в пользу офеней (продавцов); книжка, таким образом, и выйдет в три копейки, не дороже. После пасхи я пришлю к Вам еще другие, о которых мы тогда и поговорим.

Желаю Вам полнейшего успеха в Ваших делах.

Н. Некрасов".

В письме от 1 августа 1863 г. Голышев высказывает Некрасову свое мнение о "Красных книжках":

"Вы вполне удовлетворяете Вашими прекрасными изданиями требование меньшинства, даете возможность пользоваться бедному сословию полезными Вашими книжками и украшаете народную книжную торговлю..."

Не всегда ладилось у Голышева с печатанием картинок и книжек. Особенно строгой была духовная цензура, случались придирки по пустякам. Голышев выпустил всего 2 "красные книжки". Издание было запрещено цензурой. А владимирский губернатор отменил и продажу уже вышедших книжек в деревнях и на ярмарках.

Стромилов так писал о препятствиях, чинимых Голышеву:

"Сколько блюстителей за печатным делом и книжной торговлей! Местные власти - в лице волостного правления, от старшины до урядника, десятского и сотского, наезжие - от исправника до станового, губернского чиновника, цензурные комитеты, казенная палата, земство и, наконец, полиция..."

С 1870 г. Голышев издает серию - 10 больших цветных альбомов со своими собственными зарисовками с натуры.

В наши дни эти роскошные издания, появившиеся на свет в глухой Мстере, представляют исключительную библиографическую редкость. Лучшие из них: "Атлас рисунков с старинных пряничных досок", 1874 г., 20 листов; "Памятники старинной русской резьбы по дереву", 1877, 20 листов; "Памятники деревянных церковных сооружений", 1879 г., 21 лист, "Альбом русских древностей", 1881 г., 40 листов.

Пряничная доска 1776 г. работы Матвея Ворошина. Литография И. А. Голышева. 1874 г.

Пряничная доска 'Детский пряник'. Литография И. А. Голышева. 1874 г.

Голышев был не столько художником, сколько добросовестным и тщательным копировщиком с натуры.

Эти альбомы особенно интересны для изучающих историю деревянного зодчества и историю предметов народного творчества.

Большая часть деревянных церквей, которые воспроизведены в альбоме Голышева, давно за ветхостью разобраны. Не существует и кружевная, затейливая резьба с добродушными львами и смешными русалками- фараонками, которая когда-то украшала избы в слободе Холуй и которую еще сто лет тому назад Голышев называл "старинной". А резные пряничные доски теперь можно обнаружить разве что в музеях.

Голышев издал еще 18 книг, большею частью исторического содержания. Отметим книги: "Борковская пустынь" (возле Холуя), 1868 г. и "Богоявленская слобода Мстера", 1865 г. В обеих воспроизводятся рисунки Голышева с его текстом.

Издание альбомов и подобных книг не приносило ему никаких доходов, прибыль давало лишь печатание картинок и дешевых изданий. Альбомы Голышев выпускал по своей действительно искренней любви к владимирской старине и по своему тщеславию. Это тщеславие навязчиво проглядывает в его письмах к разным людям.

Впрочем, это тщеславие отчасти можно понять. Ведь Голышев был крестьянин и, значит, человек юридически почти бесправный. Тот же вязниковский исправник или становой пристав мог его вызвать (и вызывал) за 25 верст в уездный город в любую погоду, мог накричать на него (и кричал), даже подвергнуть телесному наказанию (нет, не наказывал). Это бесправие, естественно, тяготило Голышева, а самый третьестепенный орденок избавлял его от многих унижений.

Наконец, в 1884 г. он получил звание потомственного почетного гражданина.

К этому времени он был членом многих обществ: Общества истории и древностей Российских, Московского Археологического общества, Спб. Археологического общества, Спб. Географического общества. Он поместил до 400 историко-краеведческих статей и заметок, не только во "Владимирских губернских ведомостях", но и в петербургских и московских изданиях. Многие из статей иллюстрированы его же рисунками.

Он скончался в 1896 г. После его смерти вдова ликвидировала предприятие.

Голышев в свое время был известен как автор, художник и издатель красочных альбомов, как любитель и популяризатор владимирской старины. Биограф Голышева Стромилов сравнивает его с Ломоносовым. Разумеется, это сравнение чрезмерно. Но жизненный путь крестьянина- самоучки, своеобразная личность его со всеми достоинствами и недостатками заслуживает того, чтобы рассказать о нем современным книголюбам.