Забайкальские редкости (Евг. Петряев)

Старейший город Забайкалья - Нерчинск, ему более 300 лет. Многие десятилетия он был важнейшим культурным, в частности книжным центром Восточной Сибири. Здесь рано, начиная с первого нерчинского ссыльного - знаменитого протопопа Аввакума,- появились грамотеи и ценители книги.

После открытия навигацкой школы (1754), а затем городского (1804) и духовного (1818) училищ книга вошла в постоянный обиход нерчинцев. Значительные личные библиотеки в 1820 - 1830-х гг. имели медики Гриб, М. С. Кремков и Ф. К. Джунковский, учителя И. И. Голубцов, H. H. Попов, а затем В. И. Седаков и В. П. Першин. От нерчинского учителя А. А. Мордвинова декабрист В. К. Кюхельбекер часто получал в Акшу свежие журналы, а также книжные новинки из домашней библиотеки нерчинца И. А. Юренского^*.

^* ("Литературное наследство", т. 59. М., 1954, с. 487.)

Еще в 1820 г. нерчинцы в складчину основали библиотеку: "получаются целые груды журналов, существует обычай собираться друг у друга для чтения и прочего"^*. Эта, видимо, первая в Сибири общественная библиотека и своеобразный клуб книголюбов существовали почти 30 лет.

^* (Петряев Е. Д. Нерчинск. Чита, 1959, с. 32.)

С 1851 г. центром Забайкалья стала Чита. Но еще добрых двадцать лет лучшей библиотекой здесь располагал нерчинский краевед и библиофил Михаил Андреевич Зензинов (1805 - 1873). Он собирал книги по истории, ботанике и медицине. Многие ученые, писатели и путешественники (П. А. Кропоткин, Р. К. Маак, С. В. Максимов, А. Ф. Миддендорф, М. П. Погодин, И. С. Поляков, Н. М. Пржевальский, П. А. Словцов, Н. С. Турчанинов, Ф. Б. Фишер и другие) присылали ему свои труды. Эти сочинения, наряду с полученными от декабристов И. И. Горбачевского, Бестужевых и Д. И. Завалишина, составляли главное достояние Зензинова. Он хлопотал (правда, безуспешно) о приобретении библиотеки декабриста М. С. Лунина (более 400 томов), погибшего в Акатуе.

Когда Зензинов неожиданно умер, его библиотека, коллекции и архив остались безнадзорными. Лишь незначительная часть книг с автографами попала в создававшуюся тогда в Нерчинске библиотеку его племянника - купца Михаила Дмитриевича Бутина. Остальные книги валялись в сыром амбаре и почти все погибли.

Нерчинск. Дворец М. Д. Бутина

М. Д. Бутин родился в 1836 г., окончил только городское училище, но смолоду любил книги и много занимался самообразованием. Став во главе "Торгового дома братьев Бутиных" (с 1866 г.), он почти четверть века задавал тон всей жизни края. Работоспособный, умный и энергичный, он ездил "набираться опыта и знаний" в Америку, Францию, Италию, даже в Португалию. Не без оснований его называли "забайкальским Демидовым". Облик его напоминает знакомые нам фигуры А. А. Бахрушина, Н. В. Мешкова, С. И. Мамонтова, С. Т. Морозова, П. М. Третьякова, много сделавших для русской культуры. Бутину привелось встречаться с декабристами, с петрашевцами и другими политическими ссыльными. Он много читал, сам написал ряд статей о торговых путях и экономике Сибири. Его, очень редкие теперь,

"Письма из Америки" (Спб., 1872, 77 с.) вышли с 34 отличными фотографиями Н. Ермолина. "Письма" продиктованы желанием "поделиться убеждением о необходимости и возможности скорейшего проведения железной дороги по территории Сибири". Книга вызвала много откликов и в Америке.

Затраты Бутина на культурные учреждения и благоустройство Нерчинска были весьма велики. В 70-х гг. говорили, что "Нерчинск все больше делается Бутинском". Свой дворец, который и сейчас украшает город, Бутин выстроил под руководством видных мастеров. Библиотека занимала рядом с кабинетом огромную и хорошо обставленную комнату в два яруса (с антресолями). Кроме многочисленных шкафов, имелись специальные этажерки для гравюр и альбомов и витрины для минералогического и нумизматического музеев. У длинного стола помещался огромный глобус, на стенах висели карты и портреты (в том числе работы К. Маковского).

Беллетристика, поэзия, драматургия и книги по искусству насчитывали до 8 тысяч томов. Большой раздел составляли сочинения по юридическим, политическим и торгово-промышленным вопросам (в том числе первое русское издание "Капитала" К. Маркса). Были и запрещенные книги (например, лондонские издания Герцена) и рукописные обличительные памфлеты, тогда часто обсуждавшиеся в сибирских "салонах" ("Золотая пшеничка", "Сибирские боги", "Встреча нового бога" и пр.).

У Бутина служили многие специалисты с широким европейским образованием и даже политические ссыльные. В библиотеку поступала иностранная литература. В 1881 г. при библиотеке и типографии возникло содружество читателей - "чайный клуб" для того, как говорилось в первом уставе, чтобы "доставить своим членам, представителям трудовой жизни, возможность, беседуя за стаканом чая, посвящать свободное время обзору текущих событий (литературные новости, политические известия, депеши, газеты и проч.)". Организатором был Алексей Ильич Шумихин (ок. 1858 - ок. 1912), управляющий типографией Бутина (она находилась в одном здании с библиотекой). Это был начитанный и очень доброжелательный человек, хорошо владевший пером и кистью. Его остроумные сатирические стихи и карикатуры пользовались широкой известностью у нерчинцев. Шумихин сотрудничал и в газетах.

Участники клуба (И. В. Багашев, И. Е. Благовещенский, Т. М. Масюков и другие) вознамерились даже издавать общественно-литературную газету "Нерчинский телефон". Редакторство брал на себя Шумихин. Но после 1 марта 1881 г. (когда был убит Александр II), обстановка в стране сильно изменилась. И хотя первый номер газеты напечатали, выход ее не состоялся. "Чайный клуб" вызывал подозрения, несмотря на шутливый характер его устава. Надзор усиливался.

В 1882 г. американские моряки с "Жанетты", побывавшие в Нерчинске, писали о библиотеке Бутина: "Мы заметили несколько главных европейских и американских журналов, в которых статьи, относящиеся к русской политике, тщательно вымараны петербургской цензурой".

Некоторые издания (в том числе и Герцена) нередко доходили до Нерчинска через Амур или Кяхту в коробках с чаем. Листы "Колокола", доставленные таким образом, сохранялись например, Евг. Петряев у нерчинца В. В. Мильера еще в 1954 г.

Поселенный в Нерчинске, после каторжных работ на Каре, нечаевец А. К. Кузнецов (1845 - 1928) писал: "Всесильный здесь Бутин - золотопромышленник и крупный торговец, имеющий железоделательный завод, хотя, как и всякий купец, прежде всего эксплуататор, но как человек - хороший и в этом отношении ничего не имеет общего с нашими коммерсантами"^*.

^* (Жуков Н. Н. Жизнь и деятельность А. К. Кузнецова.- В кн.: Памяти А. К. Кузнецова. Чита, 1929, с.23.)

А. К. Кузнецов

Бутин любил музыку и даже упражнялся в композиции. Он открыл в Нерчинске музыкальную школу, создал оркестр, отделение русского музыкального общества. Между прочим, в школе учился игре на скрипке сын декабриста А. Н. Луцкого - Михаил. В библиотеке было множество нот и книг о музыке.

Сестра Бутина - Т. Д. Мауриц (1837 - 1924) занималась садом, акклиматизацией плодовых деревьев и цветоводством, публиковала итоги опытов, в последние годы своей жизни переписывалась с И. В. Мичуриным.

После 1884 г. М. Д. Бутин жил преимущественно в Иркутске. Дела фирмы пошатнулись. В Нерчинске остался старший брат - Николай Дмитриевич (1825 - 1892), тихий и скромный человек. Он охотно исполнял все годы обязанности библиотекаря: вел каталог, даже сам переплетал книги, следил за выпиской новинок, показывал их в "чайном клубе", где имел много друзей. Но большую часть времени он посвящал чтению. В свирепые забайкальские морозы он до поздней ночи сидел в библиотеке у открытой печки, обложившись книгами, отрываясь от чтения только для того, чтобы подкинуть в огонь новую порцию мелко расколотых чурочек. Таким его запомнили старожилы. Сохранился его портрет, написанный местным художником Н. Тюриным.

Оба брата заботились о внешнем виде своих книг. Владельческие и другие записи и пометы на книгах почти не делались. В первые годы изредка ставилась печатка. Художественного экслибриса не было. Устроенная Бутиным переплетная мастерская при уездном училище пользовалась в 80-х годах хорошей репутацией и получала заказы даже из Читы. С тех пор стал привыч-ным черный коленкоровый переплет, дешевый и прочный.

После смерти Н. Д. Бутина библиотека пришла в упадок^*. Львиную долю капиталов фирмы хищническими приемами присвоили иркутские ростовщики и московский предприниматель Л. А. Михельсон.

^* (Историю своего разорения М. Д. Бутин изложил в книге "Сибирь и ее дореформенные суды". Спб., 1898. 473 с.; 7 с. табл.; изд. 2-е. Спб., 1900. 195 с.; 10 с.табл.)

До последнего момента М. Д. Бутин не хотел расставаться с библиотекой, надеясь снова начать в Нерчинске прежнюю активную деятельность. Но вернулся он сюда уже тяжело больным и вскоре умер. По завещанию библиотека перешла Нерчинскому реальному училищу (около 4500 названий, более 20 тыс. томов). К этому моменту (1908) бутинские редкости уже "растаяли". Некоторые попали в Красноярск (видимо, к Юдину), другие в Иркутск, Читу и даже в столицу. Одна из бутинских книг отыскалась у ленинградских букинистов... в 1953 г.

Жемчужиной библиотеки был огромный, почти пудовый альбом, размером в лист, в красивом кожаном переплете с золотым обрезом и тиснением на крышках и корешке. Страницы альбома - из белого и тонкого, но очень плот-ного картона. На страницах наклеены дипломы, почетные листы и отзывы, которыми Бутин был отмечен. Он состоял членом-корреспондентом обществ: географического, технического, музыкального, содействия промышленности и торговле, статистических комитетов Забайкальского и Иркутского, членом Парижской национальной промышленной академии, Европейского научного общества в Париже, Итальянского общества поощрения торговли и промышленности и пр. Среди его наград были золотые медали общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, Итальянского и Европейского научных обществ, серебряная медаль географического общества и всемирной выставки 1878 г.

Теперь альбом - настоящий шедевр полиграфического и переплетного мастерства - хранится в фондах Нерчинского краеведческого музея. Некоторые листы альбома вырваны и изрезаны, но по списку, напечатанному на первом листе, можно судить о полном составе. На многих листах - автографы виднейших деятелей науки и культуры XIX в. Альбом достоин специального изучения и описания.

Эпопея промышленной и культурной деятельности Бутина была полна драматических неожиданностей. Одна из печальных глав-гибель библиотеки, когда-то самой большой в Сибири, имевшей более 30 тысяч томов, подобранных с любовью и умением.

Историей бутинской библиотеки занимался выдающийся сибирский книговед и библиограф Нит Степанович Романов (1871 - 1942). В 1903 г. он специально побывал в Забайкалье, а позднее написал очерк "Библиофил М. Д. Бутин"^*. К сожалению, многочисленные статьи Н. С. Романова о букинистах, книжниках и библиотеках остались в рукописях и погребены в архивах, а имя этого подвижника культуры - "сибирского Н. Ф. Федорова" почти забыто. Его портрет удалось разыскать с большим трудом только при содействии проф. В. П. Трушкина (Иркутск).

^* (Бер Н. С. Нит Степанович Романов. Биобиблиографический очерк.- "Новая Сибирь", 1946, № 17.)

И. С. Романов

В бутинском книжном собрании самым ценным (помимо библиофильских уникумов) Н. С. Романов считал коллекцию местных (Кяхта, Чита, Благовещенск, Хабаровка) изданий, включая и некоторые из напечатанных в Нерчинске (например, "Извлечение из летописей" в память 300-летия Сибири, 1882 г.). Далеко не все эти издания учтены сибирской библиографией, так как они не доходили до столичных книгохранилищ, а в Иркутске либо сгорели во время пожара 1879 г., либо вообще не собирались.

Очень немногие издания еще можно встретить в библиотеке Нерчинского музея. В 1976 г. музею исполняется 90 лет. Его основал А. К. Кузнецов в 1886 г. Одновременно возникла и Нерчинская городская общественная библиотека. Вначале она существовала при музее, но потом отделилась и стала самостоятельной. Сведений о ней было мало. Но вот нерчинский краевед и старожил Василий Михайлович Суриков (1883 - 1974) недавно в старых бумагах где-то на чердаке нашел полуистлевшую книжицу в зеленой обложке: "Каталог Нерчинской городской общественной библиотеки" (Нерчинск, типография М. Д. Бутина, 1890, 100 е.). Этого каталога нет в наших библиотеках, его не имел даже знаменитый библиофил Д. В. Ульянинский, старательно собиравший подобные издания.

Каталог Нерчинской библиотеки (1890)

Печать Нерчинской библиотеки (1896)

Каталог позволяет узнать, что на заре своего существования Нерчинская библиотека весьма пополнилась благодаря книжным пожертвованиям горожан. Через три года в библиотеке, кроме беллетристики (477 названий), детских и "народных" изданий (337), уже были серьезные сочинения по истории (97), медицине (224), естествознанию (127), сельскому хозяйству (83), политической экономии (40 названий, в том числе: Воронцов В. П. "Судьбы капитализма в России", Зибер Н. "Давид Рикардо и Карл Маркс", Милль Д. С. "Основания политической экономии"). Имелись также уже редкие тогда работы местных авторов: Паршин В. П. "Поездка в Забайкальский край", Щукин Н. "Якуты" и другие.

Старые справочные и библиографические издания ("Ботанический словарь" Н. И. Анненкова, "Байкальско-даурская флора" Н. С. Турчанинова, указатели статей газеты "Сибирь" и др.) попали в городскую библиотеку, видимо, из библиотек Юренского, Зензинова и Бутина. В каталоге отмечено свыше 80 книг на иностранных языках (сочинения Карлейля, Милля, Молешотта, Прудона, Рошера, Фохта и др.).

Из редкостей встречаем "Рассказы и повести старого моряка" (М., 1860) декабриста Н. А. Бестужева. Возможно, что эту книгу в свое время прислали Зензинову из Селенгинска, где у него было много знакомых.

Автограф М. Бестужева

Помимо описания фондов, в каталоге даны правила для читателей и перечислены фамилии членов комитета библиотеки. Среди них старые приятели по "чайному клубу" и видные нерчинские педагоги и краеведы И. В. Багашев, И. Е. Благовещенский, А. К. Кузнецов, А. Н. Малевич, Г. А. Стуков, И. И. Шари и другие. В последующие годы фонды не раз обновлялись. Многие книги были утрачены, кое-что попало в музей и в Читу, но и сейчас нерчинцы могут блеснуть редкостями. А библиотека и по сей день находится в бывшем дворце Бутина...

У декабристов в казематах Читы и Петровского завода было множество книг. Значительная часть их осталась в Петровском и уже в 1870-х гг. разошлась по рукам. Тогда немногие книги встречались в Кяхте, Чите, Селенгинске и даже в Сретенске. В Нерчинске они вскоре затерялись. Когда город лишился лучшей части бутинской библиотеки, ушли не только редкие издания по искусству и труды классиков сибиреведения, но и какие-то книги декабристов.

Бесспорным доказательством того, что данная книга была в каземате декабристов, считается надпись коменданта на титульном листе: "Читал (или "видал") Лeпарский". В других случаях, когда на книгах есть только автограф декабриста (обычно без даты), приходится выяснять многие подробности. Так, например, на книге Джемса Томсона "Времена года" (французский перевод поэмы, Париж, 1742) есть автограф: "На память от М. Бестужева". Кому адресована книга - пока неясно. По внешним признакам (переплет, бумага форзацев, цвет чернил) и по "окружению" уточняется, что она была в каземате Петровского завода, видимо, после смерти Лепарского (1837) до расставания Бестужева с товарищами (1839).

Сейчас около десятка точно атрибутированных декабристских книг (все на иностранных языках) хранится в Читинской областной библиотеке имени А. С. Пушкина и в Читинском музее. В музее находится и переписанная с печатного издания знаменитая "Новейшая и подробнейшая со всякой точностью обработанная поваренная книга, или опытные: кухмистер, приспешник, кандинтор и дестиллатор" (М., 1818). Это большая книга форматом в писчий лист, переписана разными почерками. Кто из декабристов принимал в этом участие, пока не выяснено.

Украшением читинской коллекции был трактат немецкого врача и философа И. Г. Циммермана "Уединение, его влияние на разум и чувство" (французский перевод в двух томах, Париж, 1817). В читинском экземпляре оказались автографы Лeпарского, декабристов П. А. Муханова и И. И. Пущина. На одной из страниц И. И. Пущин записал пушкинское стихотворение "Мой первый друг, мой друг бесценный".

На полях книги Циммермана до сорока карандашных пометок^*. К великому сожалению в конце 1950-х гг. по какой-то нелепой случайности этот драгоценный томик оказался утраченным. Сохранились лишь снимки некоторых страниц. А читинский автограф И. И. Пущина открывает последнее издание его "Записок"^**.

^* (Петряев Е. Д. Впереди - огни. Чита, 1968, с. 27 - 30.)

⁸ (Пущин И. И. Записки о Пушкине. Письма. М., 1956, с. 5.)

О другой редкости - уже упоминавшейся книге H. А. Бестужева - нерчинский учитель A. H. Малевич вспоминал, что на книге была какая-то "семейная" надпись. Книга на дом не выдавалась, но ее все же "зачитали".

В 1955 г. ленинградский библиофил Михаил Алексеевич Сергеев (1886 - 1965), показывая свои удивительные книжные сокровища, сказал мне, что ему не удается выяснить подробности о прежнем владельце одной книги, которую не смог добыть даже Н. П. Смирнов-Сокольский. А книга оказалась "Рассказами старого моряка" Бестужева. На отдельном листе, вклеенном в книгу после титула, писарским почерком и не очень грамотно давалась справка об авторе книги:

Капитан-лейтенант Николай Александрович Бестужев 1-й, осужденный Верховным уголовным судом 10 июля 1826 года за бунт 14 декабря 1825 года по 2-му разряду в каторжную работу вечно. При предварительном допросе на другой день возмущения (15 дек.) во дворце, в присутствии государя Николая Павловича, который проникнувши (!) в ответах Николая Александровича, выразившими высокую любовь к отечеству, сказал ему: *Вы знаете, что все в моей воле, что я могу простить Вас, и если бы мог увериться в том, что впредь буду иметь в Вас верного слугу, я готов простить Вас".- "Ваше величество! - отвечал Бестужев,- в том и несчастье, что Вы все можете сделать, что Вы выше закона, а наша цель и желание были, чтоб впредь жребий Ваших подданных зависел от закона, а не от произвола".

Решение суда было представлено 11 июля на конфирмацию Государя и наказания, хотя немного, но всем были облегчены Государем, кроме Бестужева.

Этот разговор с царем несколько отличается от уже известных версий, переданных декабристами Н. И. Лорером и А. Е. Розеном^*.

^* (Воспоминания Бестужевых. М.- Л., 1951, с. 718.)

На отдельном листе, вклеенном в конце книги, тем же почерком вписаны стихи-поздравление по случаю именин якутского купца Федота Федотовича от имени прощенного на поселение Николая Бестужева":

 Я, пробужденный ранним звоном, 
 За вас угоднику хочу 
 Поставить с набожным поклоном 
 Мою смиренную свечу. 
 И как елей к отцу святому 
 Моя молитва потечет: 
 "Да здравствует, утеха дому, 
 Одноименник твой Федот! 
 Вели, чтоб на него дождили 
 Рубли рекой, да повели, 
 Чтобы всегда сохранны были 
 Его кони и корабли. 
 Чтоб у него велось приятелям 
 вино, 

 А бедным лишние копейки, 
 Росло сторицею зерно, 
 Плодились куры и индейки, 
 И продолжи как лепту вновь 
 Его к нам дружбу и любовь. 
 Чтоб пол прекрасный говорил: 
 "Федот Федотыч очень мил". 

Далее шло несколько строк интимного свойства.

Библиотека М. А. Сергеева после его смерти была оценена букинистом П. H. Мартыновым и через Лавку писателей продана.

Книгу Бестужева купил известный ленинградский библиофил В. А. Крылов. Недавно он подарил эту книгу мне. Выяснилось, что ее прислал М. А. Сергееву кто-то из сибирских старожилов. Записи были сделаны в Кяхте или Селенгинске, где Бестужевы встречались с купцами, имевшими связи и с Якутском (Ф. Ф. Чемякин, Кандинские и другие).

Сейчас в Ново-Селенгинске создан музей "Декабристы в Бурятии". В связи с этим идут деятельные поиски декабристских реликвий, в том числе книг, которые были у декабристов на поселении.

В фондах краеведческого музея имени М. Н. Хангалова в Улан-Удэ найден томик "Академических чтений о хронических болезнях", изданный академиком Федором Уденом (часть 1, изд. 2-е, Спб., 1818). Надпись на титульном листе "Димитрий Ильинский" указывает, что книга принадлежала врачу декабристов Димитрию Захаровичу Ильинскому. (Портрет Ильинского работы Н. А. Бестужева впервые воспроизведен в заметке

П. П. Ширмакова - "Известия", 1962, 24 ноября, № 279). Как известно, Ильинский (1805 - 1842) вел с декабристами бесконечные философские беседы, много читал и старался наверстать упущенное в своем образовании. Внешне книга очень скромна: картонный корешок без отстава и каптала покрыт темно-зеленой мраморной бумагой, а крышки - серой с расплывшимися красноватыми пятнами. Книжный блок обрезан почти вровень с крышками. Бумага на форзацах с филигранями: "1830" и медведь с секирой (ярославский герб). Такая же бумага, судя по образцам казематской переписки (в Читинском архиве), была в обиходе Петровского завода в 1830-х гг. Переплет бедный: явно недоставало материалов, особенно для самодельной мраморной бумаги. Можно с полной уверенностью сказать, что книгу переплетал кто-то из узников каземата, скорее всего Андрей Иванович Борисов, который еще в Чите считался мастером этого дела.

Другие редкие книги (Рихтер В. "История медицины в России",4.1. М., 1814; Нелюбин А. "Фармакография", Спб., 1830 и Шпренгель К. "Лекарственник", в переводе А. Иовского, М., 1820), судя по надписям, принадлежали Петру Андреевичу Кельбергу (1818 - 1896) - селенгинскому медику и другу Бестужевых. На форзаце книги Рихтера М. А. Бестужев сделал "почтенному автору" существенное замечание: "Да простят меня ученые люди, если скажу, что книга... есть краткая биография всех медиков, бывших в России до наших времен, а не история медицины - как науки..."

Кельберг, видимо, часто пользовался книгой Шпренгеля во время экскурсий: между страницами, где описан прострел, даже засушен цветок этого растения (забайкальского "ургуя"). На титульном листе Кельберг отметил: "Цена 11 рублей 75 копеек". Конечно, такая дороговизна не позволяла создавать библиотеки даже тем, кто всей душой тянулся к книге.

С Бестужевыми Кельберг был связан более 25 лет. Вместе с Николаем Александровичем они написали известный очерк "Гусиное озеро". В семье Бестужевых получили первоначальное образование все четыре сына Кельберга. При его участии в 80-х гг. вокруг могил Бестужевых и К. П. Торсона возвели каменную ограду. Она стоит и сейчас. Когда Кельберг умер, его похоронили рядом с этой оградой, недалеко от Ильинского. Могилы медиков вскоре затерялись. Никто не сберег бумаги Кельберга, рукописи его трудов, письма декабристов и автограф стихотворения, которое он повторял на могиле друзей:

Где Селенга долиной протекает, 
Где Селенгинск уже давно забытый спит, 
На берегу пустынном одиноко 
Надгробный памятник Бестужевым стоит. 
Вокруг него безлюдно и безмолвно, 
Лишь Селенга в ночной тиши бурлит 
И, в берега со стоном ударяясь, 
О днях минувших людям говорит, 
Что здесь, в глуши, в заброшенной могиле 
Лежит Бестужевых изгнанников семья,
Что здесь они навеки водрузили 
Своих страданий крест во славу бытия... 

Сын редактора газеты "Восточное обозрение" Ивана Ивановича Попова - Александр Иванович (1886 - 1966), сообщивший мне это стихотворение, добавил, что оно было записано со слов Кельберга-старика.

Из библиотеки Кельберга пока нашлись только упомянутые три книги. Имя его даже в Селенгинске уже забыто^*.

^* (Петряев Е.Д. Люди и судьбы. Чита, 1957, с. 7 - 19.)

Из книжных реликвий музея в Улан-Удэ следует отметить немецкую хрестоматию А. Аллерса (М., 1809) с надписью: "В знак памяти В. Давыдову от А. Сниженского". Хрестоматия принадлежала декабристу В. Л. Давыдову, возможно, еще до ссылки его в Сибирь. Кто такой А. Сниженский - не выяснено. Сохранился второй том большого немецко-английского лексикона Аделунга и Эберса (Лейпциг, 1798) с автографом "Paul Thorszon", присланный декабристу К. П. Торсону, вероятно, в Селенгинск.

Из старинных сибирских библиотек в музей попали книги: "Савариев торговый лексикон" (Иркутск, В. И. Соболев), "Словарь" Щекатова (Верхнеудинск, А. и П. Налетовы), греко-латинский словарь, сочинения Вольтера и Лактанция (Верхнеудинск, A. Лавровский). На "Истории Сибири" Миллера (из библиотеки Калашникова - отца известного сибирского писателя) отмечено: "Марья Красногорова подписала своеручно 1805 года мая". Интересно бы выяснить биографию этой сибирской читательницы Миллера.

Недавно музей приобрел знаменитый альманах А. Бестужева и К. Рылеева "Полярная звезда" (Спб., 1825). На корешке томика - инициалы первого владельца "М. Д.", а на форзаце расшифровано: "Давыдовского".

Не удалось отыскать следов некогда богатых верхнеудинских библиотек A. M. Курбатова (ок. 1800 - 1874) и Н. В. Паршина (1830 - 1878) - близких друзей поэта и педагога Д. П. Давыдова (1811 -1888), автора байкальского гимна "Славное море". Пока нет подробностей о книжных и личных связях поэта с декабристами.

В Кяхте, в фондах музея имени B. А. Обручева, хранятся многие издания декабристской поры: книги с автографами востоковедов Иакинфа Бичурина, Е. И. Сычевского, сенатора Корнилова (с посвящением историку Петру Григорьевичу Буткову), видных деятелей Кяхты П. А. Голяховского (директора таможни), Николая Матвеевича Игумнова (1781 - 1867), устроителя круго-байкальского тракта, П. А. Петухова (пограничного начальника в 1820-1850 гг.).

В пору хозяйственного подъема здесь выходила первая забайкальская газета "Кяхтинский листок", в которой сотрудничал M. А. Бестужев (№ 6, 7 июня 1862 г.). Тогда молодые учителя оживляли общество. Они относились, как писал Бестужев, "с теплой любовью к своей обязанности". Книги шли сюда обозами. Так были куплены иркутские библиотеки Н. Н. Пестерева и M. П. Шестунова. В одной накладной от 17 октября 1860 г., например, отмечалось: "Книги, принадлежащие кяхтинскому градоначальству, принятые в Иркутске от чиновника особых поручений Кокошкина, отправлены в Кяхту с крестьянином Лукою Власовым - всего 11 мест или 75 пудов"^*. Кстати, этот же Ф. Ф. Кокошкин хлопотал в Кяхте о продаже бестужевских книг^**.

^* (Кяхтинский музей. Бумаги И. В. Багашева, № 60.)

^** ("Ист. вестник", 1908, № 11, с. 547.)

Позднее кяхтинские книжные богатства лишь в малой части хранились в общественной библиотеке, и только случайные экземпляры уцелели в местном музее. Музей был создан позднее нерчинского. Учителя, врачи, народоволец И. И. Попов, чайковец Н. А. Чарушин и другие приложили много усилий для развертывания экспозиций и пополнения фондов. Теперь музей - один из интереснейших в Сибири. Он имеет ценнейшую библиотеку. И все же множество замечательных книг, которые были в библиотеках кяхтинских "тузов" (Н. Л. Молчанова, A. M. Лушникова и других) утрачено. Не уцелел, например, "Енисейский альманах" (1828), имевшийся у А. Я. Немчинова, нет "Кяхтинского листка"...

Недостаток библиографических сведений сильно затрудняет изучение судеб старых забайкальских личных библиотек. В Нерчинске, скажем, мы находим издания середины XIX в. с печатным экслибрисом "Из библиотеки К. С. Воронова", но никаких подробностей о Воронове, о его библиотеке, о связях его с Нерчинском пока нет. В Чите встречаются книги с экслибрисами Байбородина (Кяхта) или Болдакова (Иркутск). Такие "фонарики" указывают на возможность встречи с книжными кладами, которыми славились эти старые и известные личные библиотеки.

Широкие поиски книжных редкостей в Забайкалье несомненно принесут для истории нашей культуры много важного и неожиданного.