Цвет и образ

Редкое совершенство колористического строя, сияющая яркость и чистота красок определяют общую декоративную выразительность и нарядность миниатюр Эчмиадзинского евангелия. Понятно поэтому, что цвет, как наиболее сильное средство эмоционального воздействия, становится в данном случае главным выразителем образного содержания. Чтобы понять это содержание, обратимся сначала к рассмотрению состава и идейно-художественного смысла самих миниатюр.

Миниатюры Эчмиадзинского евангелия представляют собой сложившийся к X в. иллюстрационный цикл, состоящий из двух частей. Первая образована, как уже говорилось, системой арочных построений хоранов, содержащих текст с Посланием Евсевия и таблицы канонов согласия, и изображением малого храмика, так называемого темпьетто. Характер и количество хоранов неоднократно варьировались в течении веков. В Эчмиадзинском евангелии их девять: два - с Посланием Евсевия и семь - с канонами согласия.

Представляющие собой декоративно интерпретированный архитектурный мотив, хораны не несут конкретного смыслового содержания. История возникновения и эволюции их художественных форм, которым посвящена специальная научная литература и, в частности, ставший классическим труд К. Норденфалька^*, свидетельствует о чисто художественном значении этих построений. Правда, в церковной армянской литературе имеется целый раздел, посвященный толкованию канонов согласия, объяснению символического значения различных элементов их художественного оформления. Наиболее известное и полное из этих комментариев принадлежит католикосу Нерсесу Благодатному (XIII в.), но до нас дошли и более ранние толкования, редакции которых значительно отличаются как между собой, так и от редакции Нерсеса. Наиболее ранние из подобных толкований приписываются выдающемуся церковному деятелю VIII в. Степаносу Сюнеци. Приписываемый ему текст встречается в ряде рукописей и вполне мог быть известен мастеру, украсившему Эчмиадзинское евангелие. Степанос Сюнеци не описывает отдельно каждый хоран, но отмечает различные элементы украшенных аркад. Это - петухи, павлины, утки, куропатки, гранатовые кусты с тремя ветками и пальмовые деревья. Большинство этих элементов встречается в декоре хоранов рукописей. Можно найти их и в Эчмиадзинском евангелии; в частности, здесь имеются гранатовые кусты с тремя ветками, а также павлины, утки и куропатки.

^* (С. Nordenfalk. Op. cit.)

Далее, Сюнеци акцентирует внимание на символике цвета: отмечает основные его элементы - золото, красный, пурпурный и синий, а также черный, употребляемые в различных сочетаниях, и дает объяснения их символического значения: так, красный отождествлялся с цветом мучеников, желто-красный - с жертвоприношением Мельхиседека; черный олицетворяет покров мрака и т. д.^*

^* (S. Der Nerscssian. Armenian Manuscripts in the Freer Gallery of Art. Washington, 1963, p. 16-17.)

Несомненно, что эти толкования представляют значительный интерес, они требуют самого пристального изучения и внимательного анализа со стороны медиевистов, как искусствоведов, так и филологов.

Однако ни указанная в толкованиях символика цвета, объясняемая общо и неопределенно, ни состав элементов изображения - птиц, растений, цветов и т. д., - свободное варьирование которых очень часто не совпадает с отмеченными выше правилами их подбора и расположения, не могут служить твердой основой для понимания и раскрытия смыслового содержания этих хоранов.

Таким образом, смысловое значение хоранов скорее следует понимать в их чисто декоративном аспекте. Наиболее убедительным представляется объяснение художественной функции системы хоранов как средства, эмоционально подготавливающего читателя к восприятию нового, более возвышенного мира, мира священного писания. Отсюда - и образная параллель, в которой система аркад хоранов сравнивается с храмом, куда читатель, входя через портал (первый хоран с Посланием Евсевия) и двигаясь дальше через ряды аркад (хораны с канонами согласия) приближается к святилищу (темпьетто).

Подобная параллель, несомненно, условна, но динамика эмоционального восприятия читателя, раскрывающего рукопись и листающего ее страницу за страницей, во многом близка к приведенному сравнению. Величавый ритм чередующихся один за другим украшенных хоранов-аркад, декоративная выразительность их красочного наряда создают ту возвышенную атмосферу праздничной торжественности, которая и составляет образно-эмоциональное содержание первой части цикла.

Образное содержание хоранов, воплощенное уже в характере пластической структуры арочных построений, получает в цветовом решении отдельных миниатюр исключительную силу эмоционального воздействия. Сияющая чистота красочных оттенков, четкая ритмика хроматических компонентов, декоративная ясность цветовой конструкции, свободно размещенной на просторном поле светлого пергамена, - все это в целом создает эмоциональную атмосферу праздничной радости и возвышенной торжественности, которая, многократно варьируясь из миниатюры в миниатюру, создает ряд различных эмоциональных нюансов, обогащающих образное содержание главной темы. Так, особой цветовой выразительностью отличается образное решение первого хорана с Посланием Евсевия. Его эмоциональное воздействие основано на особом подборе цветовых элементов, создающих неповторимый колористический образ. Этот образ определяется доминированием красок холодной группы, в частности тональным рядом сине-голубых оттенков, выразительность которых подчеркивается сопоставлением с золотыми пятнами полукруга в тимпане, парой капителей, а также лилово-сиреневыми стволами колонн. Элементом, наиболее ярко воплощающим образную тему данной миниатюры, является сине-голубая арочная дуга. В величавом размахе ее широкого полукруга со ступенчатой "растяжкой" сине-голубых тонов, ассоциирующегося с красочным образом вечернего небосвода, ощущается таинственность и значительность. Утонченное благородство цветосочетаний вызывает представление об особом великолепии, создает атмосферу пышной праздничной нарядности, в то же время несколько сдержанной и строгой. Неожиданный эмоциональный нюанс привносят в миниатюру словно светящиеся оттенки розово-красного бутона, оживляющие несколько строгую сдержанность образа.

Своеобразие колористического решения первого хорана с Посланием Евсевия, придающее образному содержанию неповторимый эмоциональный оттенок, выделяет эту миниатюру среди всех остальных изображений первой части цикла. Выделение это не случайно, оно объясняется тем, что первый хоран с Посланием Евсевия открывает собой иллюминацию Евангелия, служит, как уже упоминалось, своего рода "порталом", вводящим в рукопись.

Торжественность и праздничность - главная образная тема первой страницы с Посланием Евсевия - приобретает во второй странице иной эмоциональный оттенок: она звучит более радостно и просветленно. Это связано, главным образом, с изменением колористической структуры, так как общая композиционная схема обеих миниатюр в целом тождественна. Доминирующая роль переходит здесь к группе теплых красок, которые и привносят в изображение оттенок праздничной радости, выраженной еще более отчетливо в хоранах с канонами согласия. В последних этому настроению способствует также и облегчение самой конструкции: замена сплошного тимпана двух- и трехарочными построениями, придающими легкость и стройность самой пластической структуре.

Хотя колорит во всех хоранах с канонами образуется примерно одними и теми же хроматическими компонентами, образное содержание отдельных миниатюр варьируется в связи с изменением цвета отчасти в тимпанах надарочного пространства, но главным образом - в стволах колонн, что придает каждый раз новый эмоциональный нюанс. Так, мягкой праздничностью отмечены хораны с колоннами тепло-зеленых оттенков, некоторым беспокойством - с золотисто-желтой текстурой, внутренней силой - с розово-красными стволами, мужественностью и сдержанностью - с сине-голубыми.

Система аркад хоранов завершается изображением малого храма, темпьетто. Его пластическая композиция, в основе которой также, как и в хоранах, лежит архитектурный мотив, по-разному истолковывалась учеными: то как сень над гробницей Христа, то как сооружение над гротом, где он родился, то как источник жизни. При всем различии интерпретаций, основное смысловое значение темпьетто как святилища остается неизменным.

По своей композиционной структуре темпьетто во многом близко хоранам. Но подчеркнутая ритмика вертикальных форм, пластическая выразительность шатрового перекрытия, силуэтная согласованность густо чередующегося декора над ним - усиливают величавость и монументальную значительность общего, придавая темпьетто новый эмоциональный оттенок, более созвучный его содержанию как образу святилища.

Выразительность пластического решения темпьетто приобретает еще большую эмоциональную силу в цветовой трактовке. Колорит его строится на доминировании насыщенных золотисто-желтых и розово-красных оттенков. Особой активностью эмоционального воздействия отличаются золотисто-желтые (и, в частности, золото, использованное здесь значительно шире, чем в хоранах), покрывающие стволы колонн и капители. Именно эти золотисто-желтые - крупные размеры и хроматическая сила их цветовых пятен, ритмика их вертикальных форм и беспокойный рисунок текстуры - определяют общую торжественность и праздничность изображения. Разнообразные же оттенки красных и розово-красных вносят в него ощущение внутренней силы и напряженности, которое несколько смягчается зелеными пятнами силуэтов деревьев и холодными оттенками сине-голубых рефлексов, довольно скупо использованных в тональности этой миниатюры.

Темпьетто завершается первая часть цикла. Парная с ним миниатюра на развороте начинает собой новую, вторую часть цикла. Эта часть состоит из пяти миниатюр: "Христос на троне между Петром и Павлом", два листа с изображениями евангелистов, "Богоматерь с младенцем Христом" и "Жертвоприношение Авраама". Подобный подбор сцен не случаен. Его смысловое значение убедительно раскрыто С. Дер-Нерсесян. Цикл открывается изображением героя книги - Христа - между учениками, далее следуют портреты евангелистов, и, наконец, две последние сцены "обобщают содержание книги и символизируют два основных начала христианской религии и учения: молящаяся Богоматерь с младенцем Иисусом - символ его человеческой сущности, жертвоприношение ... - символ Распятия и Спасения"^*.

^* (S. Der Nersessian. Initial Miniatures of the Etchmiadzin. Gospel, p. 551.)

Колористическая трактовка первых трех миниатюр этой части иллюстрационного цикла, конструкция которых объединяет в себе два изобразительных мотива - хоран и фигуру под ним, развивает ту же основную тему, что и в хоранах, тему праздничности и торжественности.

Эмоциональное воздействие цвета в миниатюре "Христос между апостолами" образуется в основном двумя наиболее активными хроматическими элементами: насыщенным фиолетовым пятном одежды Христа и розово-красным полукругом арочной дуги

Крупное по размеру, интенсивное фиолетовое пятно фигуры Христа подчиняет себе все остальные элементы цвета и определяет основ' ной характер образного содержания миниатюры, ее величавую и напряженную атмосферу, в которой сочетаются драматичность и внутренняя сила. Розово-красные тона арочной дуги в контрасте с насыщенным и плотным синим цветом тимпана сообщают общей праздничности миниатюры напряженный характер. Эти два хроматических акцента дополняются другими пятнами цвета: оранжево-красной подушкой, усиливающий напряжение, и черными колоннами с белой прорисовкой, вносящими в миниатюру строгую, даже чуть мрачноватую сдержанность. Цвет же одеяний апостолов играет второстепенную роль и не влияет на общий характер изображения. Итак, сложное, богатое эмоциональными нюансами содержание этой миниатюры, символизирующее сущность образа Христа, создается прежде всего средствами цвета.

Парным изображениям евангелистов свойственна приглушенная цветовая характеристика, создающая мягкость и общую просветленность эмоциональной атмосферы. Торжественная праздничность звучит в них спокойно и радостно, благодаря совершенно иному подбору красочных элементов. Здесь нет активных ярких пятен красного, нет фиолетового, придающего изображению таинственную величавость, нет черных, сообщающих ему строгость и напряжение. Доминирующая роль принадлежит здесь розово-красным и золотисто-желтым. Насыщенная и плотная синева тимпана предыдущей миниатюры уступила здесь место мягко звучащему серо-лиловому. В целом, изображения евангелистов выдержаны в теплых тонах (исключение составляют лишь голубые нимбы и сине-голубые базы колони). Нежные полутона одеяний евангелистов, легкие оттенки их голубых нимбов, окруженных сверкающей золотой каймой, лишь усиливают просветленность образов.

В двух последних миниатюрах цикла - "Богоматерь на троне с младенцем Христом" и "Жертвоприношение Авраама" - меняется как композиционная структура, так и общая образно-эмоциональная трактовка: исчезает атмосфера радостной праздничности, образы становятся торжественными, строгими и напряженными. Геометрическая строгость обрамления, одинакового в обеих миниатюрах, замкнутость его формы и интенсивный красный тон, лишь незначительно разреженный золотом, предопределяют общую напряженность сцепы. Но, естественно, что образное содержание каждого из этих изображений различно. В миниатюре "Богоматерь на троне" величавость и значительность образа неотделима от ощущения его торжественности. Эмоциональный Строй определяется особенностями колорита, в частности воздействием фиолетового цвета мафория Богоматери.

Здесь учтено психо-физиологическое воздействие фиолетового, вызывающего, как известно, ощущение таинственной значительности и величественности. Но тональный ряд фиолетового весьма разнообразен, что дает возможность достижения (особенно в сочетании с другими цветами) широкой эмоциональной шкалы. В рассматриваемой миниатюре интенсивность и глубина тона, общий холодноватый оттенок, резко контрастирующий с цветом пергамена, придают ей строгое настроение, возвышенное и несколько отчужденное. Сила фиолетового подчеркивается его сочетанием с золотисто-желтыми тонами туники Христа. Внутреннее сияние этого золотисто-желтого пятна делает его своеобразной цветовой метафорой, символизирующей образ младенца Христа.

В "Жертвоприношении Авраама" общая для всего цикла торжественность приобретает оттенок напряженного драматизма. Крупное пятно розово-красного гиматия Авраама, яркие, насыщенные оттенки красного пламени в жертвеннике и вокруг десницы божьей - таковы цветовые компоненты художественного образа жертвоприношения, страстей. Его драматизм создается не только характером цветовой тональности, но и беспокойной ритмикой хроматических элементов: косыми силуэтами зеленого дерева, розово-красными складками гиматия Авраама, охристыми одеяниями Исаака и голубой лестницей, усиливающими ощущение тревоги.

В период создания Эчмиадзинского евангелия основной задачей, которая стояла перед художником, была не последовательная иллюстрация самого евангельского текста, а передача его общего идейно-смыслового значения. Этой задачей обусловлен характер миниатюр, включенных в иллюстрационный цикл. Помимо входящих в него хоранов, главная функция которых - создать определенную эмоциональную атмосферу, это - фигуративные изображения, которые, однако, не повествовательны; они не иллюстрируют отдельные эпизоды евангельского рассказа, а являются как бы образным эквивалентом содержания. И здесь, наряду с пластической структурой, важная роль, как мы видим, принадлежит цветовому решению.

Колористическое совершенство, определившее силу образно-эмоционального воздействия миниатюр Эчмиадзинского евангелия, и та высокая одухотворенность, которой они отмечены, обусловлены, с одной стороны - исключительной одаренностью мастера, украсившего эту рукопись, с другой же - наличием развитой художественной традиции.

Начальные миниатюры Эчмиадзинского евангелия - выдающийся памятник средневековой книжной живописи. Счастливо уцелевший в длинной цепи трагических событий истории Армении, этот древний образец не только доносит до нас живое творческое дыхание своего создателя, но и служит наглядным свидетельством того высокого уровня, которого достигла армянская рукописная книга в X в.