Об одной современной частной коллекции рукописей, недавно приобретенной Гос. Публичной библиотекой им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Н. Н. Розов)

Коллекция рукописей ленинградского инженера-геолога Всеволода Александровича Крылова давно была известна исследователям. Еще в 1949 г. о ней писал В. И. Малышев^*, краткие сведения об этом собрании сообщает А. И. Рогов^**. В 1964 г. одиннадцать рукописей коллекции В. А. Крылова были приобретены Библиотекой Академии наук^***. Однако основная часть этого собрания оставалась у ее владельца до 1978 г., когда была приобретена Гос. Публичной библиотекой им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.

^* (В. И. Малышев. Заметки о рукописных собраниях Ленинграда, Черновиц, Риги, Двинска и других городов. - "Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР", т. VII, 1949, с. 460.)

^** (А. И. Рогов. Сведения о небольших собраниях славяно-русских рукописей в СССР. М., 1962, с. 254.)

^*** (М. В. Кукушкина. Поступления рукописей в БАН СССР в 1964 г. - "Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги Библиотеки АН СССР". М.-Л., 1966, с. 104.)

Среди приобретений Отдела рукописей и редких книг ГПБ послевоенных лет собрание В. А. Крылова заняло особое место. За эти годы можно назвать лишь два приобретения частных коллекций рукописной книги - военно-морского врача В. Ф. Груздева (1957 г.) и инженера-судостроителя С. Н. Быстрова (1958 г.)^*. Но основная и наиболее ценная в историческом отношении часть первого из названных собраний была в 1956 г. приобретена акад. М. Н. Тихомировым, составив, по утверждению В. И. Малышева, основу этой самой крупной из современных частных коллекций рукописных книг^**, а в собрании С. Н. Быстрова насчитывается всего 24 единицы хранения. У В. А. Крылова Гос. Публичной библиотекой было приобретено таковых 101, и половину из них составляет русская рукописная книга XV-XIX вв.

^* (Краткие обзоры этих коллекций см.: "Новые поступления в Отдел рукописей (ГПБ)". М., 1968, с. 69-77.)

^** (В. И. Малышев. Об одном важном источнике Тихомировского собрания (Страничка воспоминаний). - "Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР", т. XXXII, 1977, с. 395. Небольшая часть собрания В. Ф. Груздева поступила в ИРЛИ (В. И. Малышев. Древлехранилище Пушкинского дома (литература 1965-1974 гг.). Л., 1978, с. 55). Примечательно, что в Древлехранилище ИРЛИ, собравшее в послевоенные годы наибольшее число частных коллекций русской рукописной книги, ни один экземпляр из собрания В. А. Крылова не попал.)

В собрании В. А. Крылова преобладают богослужебные книги - большей частью "отборные" экземпляры, образцы искусства рукописной книги последнего полутысячелетия ее существования в нашей стране. Это - пять Евангелий и две Минеи XV и XVI вв., две Триоди XVI и XVII вв., "Азбука певческого крюкового письма" и четырнадцать певческих "крюковых" книг: Ирмологиев, Обиходов, Октоихов и "Праздников" XVII-XIX вв., шесть Синодиков XVI-XIX вв. и редкостный по своему составу сборник XVII в., включающий Псалтирь следованную, Часослов, Октоих и выписки из других богослужебных книг (в этой книге 1021 лист). Среди четьих книг - четыре патриотических сборника и по одному церковно-каноническому, полемическому, литературному и учебному XV-XVII вв., три списка знаменитых "Поморских ответов" XVIII и XIX вв. Кроме того имеется Риторика, Святцы и Пасхалии, а также Апокалипсис XVII и XVIII вв. И добрая половина всех этих книг - орнаментированные и лицевые, что не отмечено ни в одном из названных выше опубликованных известий о собрании В. А. Крылова.

В художественном оформлении рукописных книг этого собрания представлены образцы различных стилей русского книжного орнамента, начиная с неовизантийского и балканского. Канонические, "хрестоматийные" образцы второго из них находятся в заставках Евангелия XV в. (№ 2). Примеры превосходного неовизантийского орнамента дают заставки и инициалы массивного фолианта Златоуста XVI в. из Кирилло-Белозерского монастыря (№ 11) и Евангелия 1548 г. В выходной записи последнего отмечено, что книга была написана "в обители живоначялныя Троици Сергиева монастыря рукою многогрешного черенца Андреяна Ангелова" (№ 7)^*. Выходная запись Евангелия 1567 г. (№ 8), написанного "рукою многогрешного инока Исаиа, Корнилиева постриженника", дает основание предположить "провинциальное" происхождение этой книги: знаменитых Корнилиев, именами которых могли гордиться их ученики, было в XVI в. два - во Псково-Печерском и Комельском монастыре (под Вологдой). Однако в заставках и инициалах Евангелия 1576 г. находятся законченные образцы старопечатного орнамента, что для книги, созданной в первые десятилетия русского книгопечатания, да еще не в Москве, весьма примечательно. Великолепный образец заставки-рамки и полевого "цветка" старопечатного стиля дает титульный лист Триоди XVII в. (№ 26) со стихотворным Предисловием-акростихом: "Трудился монах Силвестр".

^* (Этот "многогрешный чернец", ставший через два года келарем названного монастыря, выступал на соборе 1553 г., осудившем "ересь" Матвея Башкина, свидетелем против своего игумена Артемия, отлученного собором от церкви и сосланного на Соловки, откуда он благополучно бежал в Литву. Известны книги, написанные "по повелению" келаря Андреяна Ангелова, или пожертвованные им в Троице-Сергиев монастырь, но в качестве книгописца он выступает едва ли не в одном, данном случае (см.: Н. К. Никольский. Рукописная книжность древнерусских библиотек (XI-XVII вв.). Материалы для словаря владельцев рукописей, писцов, переводчиков, справщиков книгохранителей. СПб., 1914, с. 16-17.)

Евангелие. 1567 г. ГПБ, из собр. В. А. Крылова, л. 236

Таковы примеры сведений о персоналии и географии русской книги XVI и XVII вв., содержащихся наряду с образцами книжного орнамента в собрании В. А. Крылова. Их можно дополнить такой выразительной концовкой выходной записи предыдущего столетия: "Помоги господи рабу твоему Кузме. Дай бог ему рука крепка, а сердце бы ему весело, а око бы ему быстро, а ум тверезв" (№ 1).

Из рукописных книг XVII и XVIII вв. собрания В. А. Крылова следует прежде всего отметить группу лицевых Синодиков. Как известно, эта книга, в своей текстовой части, предшествующей поминальным записям, часто содержит иллюстрации бытового характера. Из таковых в данном собрании можно указать на сцены мытья в бане и изображение нищих и калек в Синодике XVII в. (№ 23); последнее - иллюстрация к Повести о новгородском посаднике Шиле. И эта традиция продолжается в последующие столетия. Так, например, в Синодике 1811 г. из церкви Троицы и Николы с. Шендеры (№ 40) на одной иллюстрации изображена пахота, а на последнем листе нарисовано "явление богородицы и Николы иноку Юрышу" - так аннотирована эта сцена на предыдущей странице. В исчерпывающей библиографии списков Жития и "чудес" Николы данное "чудо" отсутствует^*; возможно, что этот сюжет местного происхождения и дополняет собою серию так называемых "русских чудес" самого популярного на Руси византийского святого. Примечательна иконография этой иллюстрации: нет ни "палатного письма", ни "леща-док" гор, ни "кудрявых" куп деревьев, как это обычно бывает в клеймах житийных икон и в иллюстрациях житий святых: сцена изображена на фоне забора, а Богородица сидит на бревне.

^* (См.: Н. К. Никольский. Материалы для повременного списка русских писателей и их сочинений. СПб., 1906, с. 589-592. Возможно это отражение аналогичного эпизода из Сказания о явлении Тихвинской иконы Богоматери (Ред.).)

В иллюстрациях Синодиков, наряду с отражением иконописной манеры, отмечается влияние народных, лубочных картинок. Однако бывает, что в них отражается и светская живопись своего времени.

Раздача милостыни. Синодик. XVII в. ГПБ, из собр. В. А. Крылова, л. 122 об

Так, например, в иллюстрациях Синодика XIX в., - в манере исполнения, ракурсах фигур и деталях интерьера, чувствуется заметнее влияние светской живописи XVIII в. И возникает вопрос, что это отражает - вкус художника-иллюстратора или потребности заказчика? Рукопись подчеркнуто заказная: имя владельца - "города Коломны гостиной сотни Льва Стефанова сына Логинова" - названо на титульном листе, богато орнаментированном (№ 37).

В собрании В. А. Крылова представлена и рукописная книга XVIII и XIX вв. поморского письма и орнамента. Лучшие образцы последнего содержат певческие, "крюковые" рукописи, что также прослеживается на материале не только этой коллекции. И если в орнаментации старообрядческих четьих книг XVIII и XIX вв. поморский стиль как-то "окостеневает" и постепенно угасает, то в певческих он продолжает эволюционировать. Это хорошо видно из примеров того же собрания В. А. Крылова - при сравнении заставок и инициалов "Поморских ответов" (№№ 34 и др.) и певческих "Праздников", Ирмологиев, Октоихов и Обиходов. В художественном оформлении старообрядческих певческих книг XVIII и XIX вв. также отмечается влияние светского искусства, прежде всего стиля барокко, казалось бы несовместимое с воинственным отрицанием старообрядцами всего, что имело отношение к "ереси латинской". И это не случайно: монументальные образцы барокко давали архитектурные памятники Белоруссии и Литвы, где жило много русских старообрядцев. Как известно, в белорусских и литовских типографиях старообрядцы нередко печатали свои книги^*. Художественное оформление этих книг, несомненно, также влияло на художественный декор старообрядческой рукописной книги.

^* (Об этом говорил на Малышевских чтениях 3 мая 1979 г. сотрудник Гос. Библиотеки СССР им. В. И. Ленина Ю. А. Лабынцев - автор каталога книг кириллического и глаголического шрифта Супрасльской типографии.)

Обиход. 1779 г., ГПБ, из собр. В. А. Крылова, лл. 3 об. - 4

Таковы некоторые из проблем, возникающих при изучении поздней русской рукописной книжности, преимущественно старообрядческой, на примере лишь одной коллекции, не введенной еще в научный оборот.

В заключение - еще об одной проблеме изучения коллекций "славяно-русских рукописей". Частные коллекции в прошлом внесли огромный вклад в дело собирания и изучения славянской и русской рукописной книги. Напомню лишь, что коллекция П. П. Дубровского положила основание "Депо манускриптов" Публичной библиотеки, а собрание Н. П. Румянцева - современной Ленинской. И в наше время частные коллекции рукописей еще остаются источниками комплектования фондов государственных древлехранилищ, как это видно на примере новейшего из них - Пушкинского дома.

Собрание В. А. Крылова, приобретенное в 1978 г. Гос. Публичной библиотекой, было собрано в послевоенные годы (первоначальная коллекция В. А. Крылова погибла в огне Отечественной войны 1941-1945 гг.).

Многие рукописные книги собрания В. А. Крылова имеют записи или пометы прежних владельцев; иногда он сам указывает, у кого он данную книгу приобрел. Среди этих имен в первую очередь следует назвать Федора Антоновича Каликина (1876-1971) - в прошлом иконописца-старообрядца, одного из первых советских собирателей рукописной книги, учителя и спутника В. И. Малышева в первых археографических экспедициях. Согласно пометам В. А. Крылова многие и наиболее драгоценные рукописные книги приобретены у Ф. А, Калинина. Из других известных современных собирателей на основании владельческих записей собрания В. А. Крылова можно назвать ныне здравствующего ярославского инженера В. В. Лукьянова. Зато печать на одном из древних Евангелий "Из библиотеки Мордухай-Белтовских" требует разысканий: эта фамилия не встречается в современных справочниках.

Следует однако отметить, что многие рукописи, упомянутые к описании 30-летней давности, осуществленном В. И. Малышевым, в нынешнем составе коллекции В. А. Крылова не обнаружены и в ГПБ не поступили. Вероятно, они находятся в других частных коллекциях. Взаимная купля-продажа и обмен среди коллекционеров - давняя и до сих пор существующая традиция^*.

^* (Эти и подобные иле сведения, наряду с указанием цены почти каждой книги, да еще и разные годы, будут полезны для истории собирательства памятников книжной старины.)

Коллекция В. А. Крылова должна привлечь внимание исследователей разных специальностей. Немало почерпнут в ней историки и, в частности, историки русской общественной мысли (имею в виду полемические сборники), литературоведы и историки искусства - изобразительного и музыкального. Было бы очень полезно, чтобы в числе исследователей, изучающих эту коллекцию были бы и советские книговеды.