Еще один аспект изучения миниатюр Изборника Святослава (О. И. Подобедова)

Недавно была закончена научная реставрация одной из древнейших русских иллюминированных рукописей - Изборника 1073 г., известного в литературе под названием Изборника Святослава.

Предварительные результаты реставрации были доложены на научной конференции, посвященной изучению славяно-русских и византийских рукописей, организованной в 1979 г. Сектором истории древнерусского искусства ВНИИ искусствознания Министерства культуры СССР^*.

^* (Конференция "Проблемы изучения коллекций славяно-русской и византийской иллюминированной книги" состоялась 14-17 мая 1979 г. Изборнику Святослава были посвящены три доклада, из них два содержат информацию о результатах реставрации кодекса (Г. З. Быкова и М. М. Наумова).)

Множество наблюдений, накопленных реставраторами в процессе работы, существенно обогащают не только кодикологические данные, но и заставляют по-новому оценивать украшающие Изборник миниатюры - в частности, фронтисписы с портретами авторов, предпосланные каждой из частей Изборника.

Значительность данных, вводимых в научный оборот реставраторами^*, трудно переоценить. Справедливо было бы считать научную реставрацию Изборника новым этапом его изучения.

^* (В настоящем издании публикуются две статьи, суммирующие эти наблюдения: Г. З. Быкова. Технико-технологические особенности создания рукописи Изборника 1073 г. по данным реставрации; М. М. Наумова. Пигменты миниатюр Изборника Святослава. Благодарю Г. З. Быкову и М. М. Наумову, позволивших мне воспользоваться для настоящей статьи результатами их работ. Новые данные археографического характера, почерпнутые в процессе реставрации, обобщаются в исследовании Л. М. Костюхиной и Э. В. Шульгиной, публикуемом в настоящем издании.)

Древнейшая русская четья рукописная книга в течение почти полутора столетий привлекает внимание историков литературы, лингвистов и археографов^*. Несколько позднее к ее изучению обратились историки искусства^**. Интерес к происхождению и составу Изборника 1073 г., его жанру, языковым особенностям, внешнему облику кодекса усилился в связи с празднованием в 1973 г. 900-летия рукописи^***. Поскольку Изборник Святослава является копией Изборника, созданного по заказу болгарского царя Симеона в конце IX - начале X в., то естественно, что в изучении рукописи, наряду с русскими, участвовали и болгарские ученые^****. Именно на юбилейной сессии было принято решение о реставрации и последующем факсимильном издании рукописи.

^* (Можно наметить некоторую периодизацию изучения Изборника 1073 г. Начальный период, как известно, связан с находкой К. Калайдовичем и П. Строевым в июне 1817 г. рукописи в Воскресенском (Новый Иерусалим именуемом) монастыре. Сразу же появился ряд описаний рукописи и работ, посвященных преимущественно составу и лингвистическим особенностям Изборника. Аспекты изучения существенно расширяются во второй период, совпадающий с началом текущего столетия. Обзор литературы см. в статьях: Л. П. Жуковская. Изборник 1073 г. Судьба книги, состояние и задачи изучения. - "Изборник Святослава 1073 г." М., 1977, с. 5-31; К. М. Куев. Археографические наблюдения над Изборником Симеона в старославянских литературах. - Там же, с. 50-55; Л. П. Грязнова, Н. А. Щербакова. К текстологии Изборника 1073 г. - Там же, с. 56-57. См. также литературу в ниже публикующейся статье Л. М. Костюхиной и Э. В. Шульгиной.)

^** (Обзор литературы см.: О. И. Подобедова. Русские иллюстрированные рукописи начальной поры в их зарубежных связях. - "Славянские культуры и Балканы", I. София, 1978, с. 206-219; она же. Изборник Святослава, как тип рукописной книги. - "Изборник Святослава 1073 г." М., 1977.)

^*** (В декабре 1973 г. Секция культуры древней Руси Научного совета по истории мировой культуры АН СССР посвятила специальное заседание Изборнику. В свою очередь Институт русской литературы АН СССР, Институт литературы АН НРБ и Научный совет по истории мировой культуры провели научную конференцию, посвященную юбилею Изборника 1073 г. Результатом конференции явилось издание сборника статей: "Изборник Святослава 1073 г." М., 1977.)

^**** (В. Иванова-Мавродинова. За украсата на ръкописите от преславската книжовна школа. - "Преслав" I. София, 1968, с. 82-96; П. И. Динеков. Значение Изборника Симеона - Святослава 1073 г. в развитии болгарской культуры. - "Изборник Святослава 1073 г." М., 1977, с. 273-279.)

Необходимо напомнить исходные сведения о самом Изборнике 1073 г. и до некоторой степени определить его место в истории рукописной книги.

По своему типу и составу рукопись Изборника 1073 г. восходит к популярным сборникам, чей жанр сложился в VII-VIII вв. и был тогда же широко распространен в Византии. Для Византии IX-XI вв. он представлял уже своего рода анахронизм, ибо в это время Византия, как известно, переживала исключительный расцвет литературы, увлечение античными авторами, и, таким образом, сборники, ориентирующиеся на классиков патристики IV-VI вв., были для нее явно архаичными.

Между тем для Болгарии IX-X вв. и для Руси XI в., т. е. для народов, недавно приобщившихся к христианской культуре, такие сборники были чрезвычайно нужны^*. Они несли в себе необходимый минимум знаний, позволяющих приблизиться к уровню византийской образованности и постигнуть некоторую сумму представлений из области христианской догматики.

^* (См.: И. Г. Еремин. Литература древней Руси (этюды и характеристики). М.-Л., 1960, с. 9-17.)

При известной архаичности жанра и состава Изборника форма организации текста при помощи элементов оформления отвечала уровню византийской книжной культуры IX-XI вв., испытывавшей тогда исключительный расцвет.

Рукопись открывается двумя выходными миниатюрами, изображающими великого князя Святослава в сопровождении жены и сыновей, предстоящих сидящему на престоле Спасу (лл. 1 об. и 2).

Текст книги членится на две части двусторонними фронтисписами (лл. 3 и 3 об., лл. 128 и 128 об.).

Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 3

Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 3 об

Авторы текста изображены стоящими под сводами пятиглавого храма. Формы храма для каждой из групп авторов меняются, что можно рассматривать либо как желание варьировать архитектурный мотив, либо как последовательное стремление связать каждую группу с определенными компартиментами храма, начиная от портала и кончая сводом вимы^*.

^* (A. Nekrasov. Les frontispices architecturaux dans les manuscrits russes avant l'epoque de rimperimerie. - "L'art byzantin chez les Slaves", v. II. Paris, 1932, p. 253-271.)

Последнее существенно как прием косвенной характеристики авторов. Эта характеристика может быть по-разному интерпретирована. Так, например, группу авторов, стоящих в портале, можно рассматривать как создателей наиболее обобщающих или основополагающих патриотических произведений, без которых невозможно постигнуть сущность христианского учения (весьма примечательно, что в центре этой группы изображен Василий Великий).

Можно рассматривать группы авторов, размещенные во внутренних частях храма, с точки зрения полноты раскрытия в их произведениях (или степени познания ими) евхаристической сущности или же глубины понимания ими самого процесса духовного возрастания человека.

Следует признать, что некоторый момент движения по храмовому пространству, выраженный изменением форм архитектурного обрамления авторских портретов, отнюдь не случаен и не пассивно декоративен^*. Он явно несет определенную смысловую нагрузку. Отчасти ее восприятию способствует изменение орнаментального декора, также не лишенного "читаемости" во всех его деталях^**.

^* (Ср.: В. Д. Лихачева. Византийские источники архитектурных фронтисписов Изборника 1073 г. - "Изборник Святослава 1073 г." с. 310 и сл.)

^** (См.: В. Д. Лихачева. Указ. соч., с. 312-316.)

Групповые портреты авторов особенно примечательны по характеру исполнения, что стало очевидным во время реставрации рукописи. В процессе реставрации был укреплен красочный слой, удалены поверхностные загрязнения, проведено исследование применявшихся пигментов^*. Макросъемки каждого из фронтисписов, особенно деталей ликов и отдельных фигур авторов текста, а главное - наблюдения над техникой и технологией исполнения позволили установить, что каждый из фронтисписов делали два художника: один трудился над лицевой, другой над оборотной стороной фронтисписа. Об этом свидетельствуют характер рисунка, пропорции фигур, особенности колорита, а также индивидуальный почерк живописца^**.

^* (Реставрационные работы проводились во ВНИИР, под руководством художника-реставратора Г. З. Быковой. Исследование состава и структуры пигментов осуществлялось под руководством научного сотрудника М. М. Наумовой.)

^** (Подробно характеристики особенностей живописной манеры приведены в статье Г. З. Быковой в настоящем издании. )

При столь малом размере фигур и ликов поражает широта, свобода живописной манеры, сказавшаяся особенно в многослойности живописи и характере наложения светов.

Уже при первом знакомстве с результатами реставрационного обследования этих миниатюр напрашиваются аналогии с приемами живописцев-монументалистов. Так, например, на л. 3 у крайней правой фигуры освещение сделано справа налево, затем у следующей - а слева направо, потом снова справа налево. Так же точно чередуются высветления в ликах второго ряда, чем достигается своего рода "подвижность" внутри группы фигур. Кое-где света заканчиваются широкими свободными мазками - прием, характерный при написании групп "предстоящих" в русских и особенно сербских стенописях. Колорит цветистый.

На л. 3 нимбы у святителей первого плана проложены твореным золотом. Они закрывают лики второго и третьего рядов. Однако изображения святителей на первом плане весьма выразительны, фигуры их подвижны и лики поражают индивидуальностью характеристик. Фигуры на л. 3 об. выполнены в той же живописной манере, но пропорции фигур особенно укорочены, головы чересчур крупны, что придает изображению особо архаический характер. Фигуры более статуарны, нежели на лицевой стороне листа. Однако лики написаны чуть ли не с еще большей свободой.

Каждый из персонажей обладает ярко выраженной характеристикой, что еще раз позволяет утверждать исключительное внимание к содержанию репрезентативных портретов авторов во фронтисписах средневековой и особенно русской рукописной книги.

Особенно примечательны по живописи портреты авторов на лл. 128 и 128 об. Они богаты по колориту и отличаются смелостью цветовых сопоставлений. Правая и левая группы фигур на л. 128 написаны в разной тональности, тогда как на л. 128 об. все лики святых написаны одинаково.

Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31д, л. 128

Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г, ГИМ, Син. 31д, л. 128 об

Деталь фронтисписа Изборника Святослава 1073 г. ГИМ, Син. 31д, л. 128 об

Когда в процессе реставрации были сделаны фото с постепенным увеличением сначала каждой группы в целом, а потом только голов или отдельных изображений, то выразительность образов стала особенно наглядной. Живопись, казавшаяся вялой и осторожной, превратилась в свободную и мощную, близкую по приему к фреске.

Эта близость фреске оказалась присущей миниатюрам Изборника в наибольшей степени, что сказалось в технике и технологии письма.

Сравнение пигментов, применявшихся в раскраске миниатюры Изборника, с пигментами некоторых греческих рукописей^* позволило утверждать, что набор пигментов, за редким исключением, одинаков. Однако пигменты истерты более равномерно, почти не встречается комков и крупных кристаллов, притом ультрамарин и индиго используются только в лессировках. Зеленый краски являются результатом смеси индиго с аурипигментом.

^* (Для сравнения брались греческие, бывшие в реставрации во ВНИИР рукописи XI в. - ГПБ, гр. 67 и гр. 801, а также Никомидийское евангелие, БАН УССР.)

Одновременно сам характер живописи в греческих рукописях оказался более плавким, более тонким и рассчитанным на восприятие с малого удаления. Между тем увеличенные портреты авторов Изборника смотрятся как произведения монументальной живописи, поражая, как уже говорилось выше, свободой и широтой своего письма.

Прямых аналогий групповым портретам Изборника найти пока не удалось, однако некоторая тяжеловесность фигур, укороченные пропорции, сходство живописной системы (особенно свобода наложения светов) заставляют вспомнить круг живописных произведений восточнохристианских (будь то фреска или миниатюра).

Сопоставления с росписями Софии Киевской, не позволяя делать прямых сближений, дают тем не менее право говорить о принципиальной общности живописных приемов.

В свою очередь представляется весьма характерным, что в пределах Изборника выходная миниатюра с изображением семьи Святослава, предстоящей Спасу на престоле, хотя там и применены все те же пигменты, отличается совсем иной живописной системой и характером рисунка. Фигуры более плоскостны, живопись менее многослойна, полностью отсутствует попытка моделировки формы при помощи цвета. Зато они ближе к миниатюрам славянской части Псалтири Гертруды. В этой связи следует назвать изображения Богоматери типа "Печерской" (л. 41), а также сцену венчания Спасом Ярополка и Ирины (л. 10 об.)^*.

^* (См.: Д. В. Айналов. К истории древнерусской литературы. Эпизод сношений Киева с Западной Европой. - "Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР", т. III. М.-Л., 1936, с. 9-10; Н. П. Кондаков. Изображение русской княжеской семьи в миниатюрах XI в. СПб., 1906; Н. Sauerland, A. Gaselojf. Der Psalter Egberts von Trier in Cividale. Trier, 1901; G. Marioni, C. Mutinella. Guida storia - artistica di Cividale. Undine, 1958; A. Grabar. L'art du moyen age en Europe Orientale. Paris, 1968, p. 105; В. Н. Лазарев. История средневековой Руси и Запад (XI-XV вв.). М., 1970, с. 29-31.)

Было бы, вероятно, целесообразным рассмотреть в сопоставлении три памятника киевской миниатюры (прямо или косвенно датирующихся), какими являются Изборник 1073 г., русская часть Псалтири Гертруды (между 1073-1075 гг.) и самый ранний из них - Остромирово евангелие (1056-1057 гг.). Все три названные памятника могут быть использованы в качестве источников для изучения живописи Киевской Руси второй половины XI в. Как уже говорилось выше, все они в разной мере отличаются особенностями исполнения, близкими фреске.

Что касается Остромирова евангелия, то необходимо обратиться к его первой миниатюре, изображающей Иоанна, диктующего Прохору. Византийские традиции проявились и в общих для средневизантийского искусства стилистических признаках, и в отдельных приемах исполнения: в системе пробелов, трактовке драпировок, в особенности - в соотношениях одежды и тела. Несколько огрубляя, можно было бы считать более византинизирующей фигуру Иоанна, тогда как изображение Прохора обнаруживает немало романских черт. Особенно характерно живописное исполнение лика Прохора: широко и размашисто кладется краска (особенно примечателен прием наложения подрумянки). Света прокладываются пастозными мазками белил. Рисунок подчеркнут. Форма тяжелая, массивная. Хотя здесь и можно было бы усмотреть некоторые черты сходства с восточнохристианским искусством, однако куда более убедительные параллели (в частности, лику Прохора) можно найти в романской живописи IX в.: во фресках Сант Анджело ин Формис или Сан Пьетро аль Монте в Чивате^*. Последним родственны не только живопись и тип лика Прохора, но и само содержание образа, "одноплановость" его внутреннего наполнения. Напомним, что две другие миниатюры (Лука и Марк) лишены черт, позволяющих сблизить их с памятниками монументальной живописи. Так, компактность формы, преобладание графического начала, напряженность контура, насыщенность ассистом, драгоценность эмалевидной уплощенной красочной поверхности заставляют вспомнить о предметах прикладного искусства оттоновского времени. С романской миниатюрой той же поры их сближает не только наличие символов евангелистов, но и сама трактовка образов - волевых, почти экстатических. И все же наличие византинизирующих черт дает себя чувствовать в изображении Марка. Это сказывается не только в орнаментальном обрамлении (квадрифолий), но и в более смягченном образном решении.

^* (См.: О. С. Попова. К вопросу древнерусского, византийского и романского искусства XI - начала XII в. Тбилиси, 1977, с. 6, см. также: О. Demus. Romanische Wandmalerei. Miinchen, 1968, Taf. 22, 23, 11, IV, 14, etc.)

Все три названные рукописи не только связаны монументальностью приемов живописи, ощущением живописной свободы, чувством "большой формы", присущим в наибольшей мере портретам авторов Изборника.

Есть еще несколько характерных деталей, только этим трем рукописям свойственных. Так, в Изборнике 1073 г. и Псалтири Гертруды сходны архитектурные обрамления миниатюр (следует сравнить архитектурное обрамление портретов на л. 3 Изборника 1073 г. и обрамление миниатюры с изображением "Рождества Христова" на л. 9 Псалтири Гертруды)^*. В свою очередь символы евангелистов, сопутствующие изображениям Луки и Марка в Остромировом евангелии, как известно, крайне редки в византийских рукописях, что связано, видимо, с запрещением противоиконоборческих соборов изображать божество "в зверином образе"^**. В то же время символы евангелистов имеют особое распространение в предроманских - каролингских и особенно оттоновских рукописях^***. Поэтому наличие символов евангелистов в Псалтири Гертруды в обрамлении сцены венчания Ярополка и Ирины (л. 10 об.) приобретает особое значение, особенно если сопоставить их с символами евангелистов Остромирова евангелия. В русских рукописях изображения евангелистов встретятся еще раз, но уже в XII в. - в Мстиславовом евангелии.

^* (Архитектурные фронтисписы распространены в византийской и славянской рукописной книге, поскольку они восходят к формам канонов согласия. Однако форма трех- и пятиглавного храма в аксонометрии или более плоскостном поперечном разрезе, помимо Изборника 1073 г., обрамляет изображение пишущего Григория Богослова в Синайской рукописи, № 339, Слова Григория Богослова (рукопись имеет широкую датировку от IX до XII вв.). См.: Н. П. Кондаков. Изображение русской княжеской семьи в миниатюрах XI в., с. 18. Свитки XII в. в Афинской национальной библиотеке, № 276, и XIV в. из монастыря Иоанна Богослова на Патмосе имеют начальные миниатюры, обрамленные трехчастной аркадой с пятью куполами на высоких барабанах, что несколько отличает их от архитектурных обрамлений в русских рукописях XI в. По всей вероятности, они связаны не столько с византийской, сколько с восточнохристианской традицией. Ср.: A. Nekrasov. Op. cit., p. 253-271.)

^** (См.: Sh. J. Hefele. Histoire des Conciles. IV. I. Paris, 1911, p. 212; A. Grabar. L'iconoclasme byzantin. Paris, 1957.)

^*** (Например, Евангелиар ок. 800 г. (Аббевиль, Гос. библиотека), Евангелиар Аахенского собора, начало IX в., Евангелиар реймского архиепископа Ебо, начало IX в., Евангелиар Оттона III, конец X в. (Мюнхен, Гос. библиотека), Евангелиар архиепископа Дрого, вторая четверть XI в. (Национальная библиотека в Париже). См.: A. Grabar. L'art du moyen age en Europe Orientale. Paris, 1968, p. 150; H. Michaelis. Dictament Dei. - "Forschungen und Fortschritte", 32, 1958, S. 309-311; E. Bosenbaum. The Evangelist Por-taits of the Ada School and their Models. - "The Art Bulletin", XXXVIII, 1956, p. 81-90; W. Kachler.And Illustrated Evangelistary of the Ada School and Its Model. - "Journal of the Warburg und Courtauld. Institute", XV, 1952; Buchtal H. A Byzantine Miniatura of the Fourth Evangelist and Its Relativs. - "Dumbarton Oaks Papers", XV, 1961, p. 134-139; P. Bloch, H. Schnitzler. Die Ottonische Kolner Malerschule, I-II. f. Dusseldorf, 1967-1970; G. Carries. Otton III et ses hauts dignitaires sur les miniatures de Bamberg et de Munich. "Scriporium", XVI, 1962, p. 231-238.)

Все три рукописи вышли из круга Ярославичей: Изяслава и Святослава. При наличии множества точек соприкосновения, все они уникальны как по характеру исполнения, так и по образной трактовке. Украшающие их миниатюры свидетельствуют о стилистическом многообразии художественной культуры эпохи. Рассмотрение этих миниатюр с точки зрения техники и технологии исполнения, а также стиля и "почерка" позволило бы ввести в научный оборот множество новых данных, характеризующих киевскую школу живописи второй половины XI в., и поставить вопрос об исключительной широте зарубежных связей киевской художественной культуры.

Отцы церкви. Фронтиспис в Изборнике Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 3

Отцы церкви. Деталь фронтисписа Изборника Святослава 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 3

Отцы церкви. Фронтиспис в Изборнике Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 3 об

Отцы церкви. Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г. ГИМ, Син, 31 д, л. 3 об

Отцы церкви. Фронтиспис в Изборнике Святослава. 1073 г. ГИМ, Сии. 31 д, л. 128

Отцы церкви. Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 128

Отцы церкви. Фронтиспис в Изборнике Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 128 об

Отцы церкви. Деталь фронтисписа Изборника Святослава. 1073 г. ГИМ, Син. 31 д, л. 128 об