В лавке у почтенного старца Игнатия Ферапонтова

На Спасском мосту Московского Кремля со стародавних времен теснились лавки, в которых торговали иконами и книгами. В конце XVIII века в Китай-городе - на Никольской и Ильинке, а затем и на Кузнецком мосту открылись модные книжные магазины французов Куртенера, Готье, Рисса. Потянулись на Кузнецкий мост и Никольскую старые московские книжники - Матвей Глазунов, Никита Кольчугин...

Игнатий Ферапонтович Ферапонтов по-прежнему, в мороз и в зной, сидел в холодной лавке на Спасском мосту и никуда переезжать не собирался. Торговля у него была особая - одни лишь рукописи и старые печатные книги. Сюда в лавку хаживали к нему любители, которых в ту пору было еще немного, - граф Алексей Иванович Мусин-Пушкин, граф Федор Андреевич Толстой, Платон Платонович Бекетов и обрусевший немец, профессор Московского университета Федор Григорьевич Баузе. Все они с помощью Ферапонтова составили неплохие библиотеки.

Константин Федорович Калайдович посвятил трудам Ферапонтова небольшую книжку "Известие о древностях славяно-русских и об Игнатии Ферапонтовиче Ферапонтове, первом собирателе оных", выпущенную в 1811 году. "В России много отечественных древностей, - писал он, - первое и важнейшее место занимают книги: в одном краю они гниют в углах монастырских, в другом невежество жжет их, употребляет на обвертки, - кой-где попадают они в руки мелочным торговцам и продаются иногда за бесценок... При таком небрежении чего ожидать доброго?"

И. Ф. Ферапонтов старую книгу любил и знал, тщательно выискивал редчайшие издания, которые он продавал лишь знатокам. Для Баузе, например, Ферапонтов достал издания белорусского просветителя Франциска Скорины и "Острожскую Библию" Ивана Федорова.

Библиотека Баузе сгорела в московский пожар 1812 года. Погибло и превосходное собрание А. И. Мусина-Пушкина, в котором находился рукописный сборник с уникальным списком "Слова о полку Игореве".

Чуть ли не на следующий день после бегства французов из Москвы Игнатий Ферапонтов уже сидел в своей нетопленной лавке. Сразу потянулись к нему знакомые покупатели.

"Жив ли старец почтенный Игнатий Ферапонтович и занимается ли по-прежнему книжными делами? - спрашивал В. С. Сопиков К. Ф. Калайдовича в письме от 20 марта 1814 года. - Прощу Вас объявить ему мое почтение".

В лавке у Ферапонтова и отыскал Константин Федорович "Учительное Евангелие" 1569 года - издание Ивана Федорова, о котором до того времени никто из ученых не знал. Он тут же сообщил об этом Сопикову, который продолжал пополнять "Опыт российской библиографии".

"Если у Ферапонтова заблудовское "Учительное Евангелие" продажное, - писал 4 января 1817 года Сопиков, - то прошу Вас уведомить меня о последней цене оного; я бы купил его для себя, буде не очень дорого".

Длинный текст, помещенный на титульном листе, сообщал сведения об издании:

"Книга, зовомая Евангелие учительное... на поучение христо-именитым людем ко исправлению душевному и телесному божиею помощию выдрукована. За щастливого панования наяснейшего государя нашего Жикгимонта Августа, божиею милостию короля польского и великого князя литовского, русского, прусского, жомойтцкого, мазоветцкого, вифляньского и иных. А при архиепископе Ионе божиею милостью митрополите киевском и галицком и всея Русии. И выдана есть во отчизном имению пана виленьского, гетмана наивышшаго Великого князьства Литовского, старосты го-роденьского и могилевского его милости пана Григория Александровича Ходкевича в месте, зовомом Заблудовью властным накладом его милости. А начася сия книга друковати по воплощению сына слова божия 1568 месяца июля 8 и совершися року 69 месяца марта 17".

Наконец-то К. Ф. Калайдович мог внимательно изучить книгу, напечатанную в Заблудовской типографии, о существовании которой он узнал из послесловия львовского "Апостола". А значит, 10 лет между московским и львовским изданиями не прошли для Ивана Федорова даром: он много и активно работал. Впоследствии нашлись и другие книги, напечатанные между 1564 и 1574 годами.

В предисловии, написанном от имени гетмана, говорилось: "Сего ради аз Григорей Александрович Ходкевича видех таковое христианское научение в сей книзе, восхотех еже бы слово божие розмножилося и на учение людем закону греческого шири-лося, занеже оскуде сих книг на много различных местех. И не по-щадех от бога дарованными сокровищь на сие дело дати. К тому же изобретох себе в том деле друкарском людей наученных Ивана Фео-доровича Москвитина, да Петра Тимофеевича Мстиславца. Повеле есми им учинивши варстат друкарский и выдруковати сию книгу".

Ходкевич рассказывал о спорах, на каком языке печатать книги - на славянском, применявшемся в церковном богослужении, или же на народном, белорусском. Сам он склонялся к последнему: "Помыслил же был... сию книгу выразумения ради простых людей преложити на простую молву". Гетман имел в том деле "попечение великое", но принять окончательное решение самостоятельно не хотел. На совет были призваны "люди мудрые в том письме, ученые". Они не рекомендовали ему переводить книгу на "простую молву".

"Прекладанием з давних пословиц на новые, - сказали советчики, - помылка чинится немалая, яко же и ныне обретается в книгах нового переводу".

Внимая совету, Г. А. Ходкевич приказал Ивану Федорову отпечатать "Учительное Евангелие" по старым рукописям, "яко з давна писаную".

Константин Федорович Калайдович посвятил книге, найденной им в лавке И. Ф. Ферапонтова, небольшое исследование - "Библиографическое известие о Евангелии учительном, напечатанном в Заблудовье 1569 года первыми московскими типографщиками". Статья, опубликованная в 1823 году в журнале "Северный архив", стала первым специальным исследованием, посвященным отдельному изданию Ивана Федорова.

Так одно за другим в научный оборот вводились книги Ивана Федорова.

Но о жизни типографа ученые почти ничего не знали.