Тираспольская находка

Тираспольская находка

Библиотека Тираспольского пединститута. Деревянные стеллажи. Сверху надпись: "Редкие издания". На полках до шестисот книг в кожаных, дерматиновых, картонных переплетах. По корешкам сразу догадаешься, что в основном здесь издания не такие уж редкие, хотя и старые.

Но, приглядевшись более внимательно, можно обнаружить между этими книгами действительно редкие издания. Имеется даже одна рукопись... И вот однажды я обнаружил среди них книгу, которая заставила меня заняться увлекательными поисками.

Светло-коричневый кожаный переплет, грубоватая нелощеная бумага двухсотлетней давности и пр странное заглавие: "Електрические опыты, любопытства и удивления достойные, С относительными ко врачеванию параличных и других болезней наставлениями, основательным расположением коих теория и практика сей науки объясняются. Сочиненные английским королевским механиком Георгом Адамсом. С немецкого на российский язык переложенные Т. О. Изданные и многими другими сведениями и увеселительными опытами дополненные артиллерии штык-юнкером и математики партикулярным учителем Ефимом Войтяховским. С 7-ю рисунками".

Напечатана была эта книга в вольной типографии Христофора Клаудия в 1793 году.

Показалось странным: в то время, когда многомиллионная крестьянская Русь сидела с лучиной, верила в леших, домовых, водяных, были у нас люди, стремившиеся не отстать от Европы и первыми использовать в лечебных целях электрическую энергию. Хотя, как утверждают историки медицины, еще в 1783 году в Московской Старо-Екатерининской больнице применялась для лечения болезней "электрическая машина", но книг и руководств по этим вопросам на русском языке издано не было.

А тут вот целая книга и, как видно, первая...

Обнаружив это издание, я поспешно начал перелистывать страницы: так хотелось узнать что-нибудь новое, интересное!

Издатель "Електрических опытов" Ефим Войтяховский не просто слово в слово перевел труд Георга Адамса. Когда я более внимательно ознакомился с содержанием книги, то обнаружил, что "прибавления" его составляют чуть ли не треть книги!

Войтяховский рассказывает о строении электрической машины, описывает различные "любопытства", как-то: "голова с подъемлющимися волосами", "о приуготовлении електрического змея", "кораблик, електрическою силою сокрушенный", "о приуготовлении волшебных картин". Странно читать об этом в научной книге. Странно, но и понятно: в век Екатетины ученый-физик должен был не только заниматься наукой, но и ломать голову над различны миувеселениями знати.

Николай Афанасьевич Радищев.

Тут же предлагается "роспись пропускающих електричество тел", пригодных для опытов, вызывающая у нас улыбку: "кошачья шерсть", "заячья шкура", "женски волосы" и так далее. А вот и открытие: "А. Ахард доказал, что електричество можно вместо теплоты употреблять для ускорения вылупки яиц"!

Автор-просветитель замечает со скорбью, что электричеству, как и многим лекарствам, невежественные люди чинят всякие препятствия. Он призывает "не позволять такую вещь порочить, которой они не знают, но повелеть, чтоб они старались лучше познать свойства електричества".

При помощи электричества предлагалось лечить паралич и другие болезни.

Александр Николаевич Радищев. С миниатюры XVIII века

Это в основном советы не только лекарям, но и образованным интеллигентам, всем тем, кто занимались врачеванием по собственному почину. Ведь темная Русь лечилась чаще всего по-своему, народными средствами. Помните, как исцеляли от недугов крестьянина- некрасовского Прокла?

Старуха его окатила
Водой с девяти веретен
И в жаркую баню сводила,
Да нет - не поправился он!

Тогда ворожеек созвали -
И поят, и шепчут, и трут -
Все худо! Его продевали
Три раза сквозь потный хомут,

Спускали родимого в прорубь,
Под куричий клали насест...
Всему покорялся, как голубь, -
А плохо - не пьёт и не ест!

Еще положить под медведя,
Чтоб тот ему кости размял,
Ходебщик сергачевский Федя
- Случившийся тут - предлагал...

И авторы книги, зная, как лечился простой народ, решили рассказать о научных способах врачевания.

Итак, эта редкая книга не только заинтересовала меня, но и заинтриговала. Что был за человек Т. О.? Кто такой Ефим Войтяховский? Кому принадлежал этот экземпляр книги? Редкая она или единственная - уникальная?

Вид Илимска. Рисунок А.Н.Радищева

И я решил собрать по возможности все сведения о любопытном издании. Могли я знать, что впереди меня ждут еще более интересные и значительные открытия?

Пособия, справочники, монографии... Чем больше рылся я в них, тем больше убеждался, что в отделе редких книг Тираспольского пединститута оказалось действительно очень редкое издание.

Я узнал, что Т. О. - это Тимофей Осиповский, что стоила книга довольно дорого, чуть ли не столько же, сколько корова, - 2 руб. 50 коп. Очень большие по тому времени деньги.

Но тут меня заинтересовало: кому принадлежала эта книга, как и где путешествовала, прежде чем попасть в библиотеку педагогического института?

Бывает, что переплет, титульный лист, страницы сами расскажут, кому принадлежала книга, иногда назовут фамилии владельцев; случайные заметки на полях могут рассказать о том, что интересует читателя или хозяина книжного собрания.

Но случается и так, что книга обо всем этом умолчит и ни о чем не поведает исследователю.

На этот раз счастье мне улыбнулось. Видно, что человек, которому принадлежала книга, внимательно читал ее, так как, говоря словами Пушкина,

Хранили многие страницы
Отметку резкую ногтей...

Один из прежних владельцев "Електрических опытов" сделал на первом листе надпись: "№ 9 1821-го года. Тверь". Другой, уже во второй половине XIX века, наклеил на внутренней стороне переплета свой экслибрис - "Из книг И. Макарова". Все как будто ясно, ничего расшифровывать не нужно. Вот только небольшой штампик - печатка. В овале бук вы, переплетающиеся замысловатыми вензелями, - "НАР". Судя по конфигурации знаков, по выцветшей краске, этот "НАР" и был, пожалуй, первым владельцем книги. Но кто он такой - любитель-библиофил конца XVIII века? Велика ли была у него библиотека? Учитель он или лекарь? Ученый-физик или случайно заехавший в Россию иностранец?

Я еще раз перелистал книгу и тут обратил внимание на несколько страниц после оглавления.

Издатель "Електрических опытов", прежде чем печатать свой труд, провел подписку среди тех, кто пожелал бы в будущем иметь его издание. Так не редко практиковалось в то далекое время. Книга находится в печати. Издатель помещает в конце список под заглавием: "Особы, благоволившие подписаться для получения книги опытов над електричеством".

Просмотрим перечень этих "особ" с их полными званиями, титулами. Среди подписавшихся встречаются известные имена: князья Волконский и Голицын, дворянин Языков. А "его высокородие г. камергер, юнкер и кавалер" Петр Петрович Нарышкин, "соблаговолил подписаться" даже не на один, а на семь экземпляров книги.

Заканчивался список именами двух купцов, видно книголюбов, а может быть прельстившихся заманчивым заглавием, - московского купца Данилы Дмитриевича Бесщастного и бахмутского купца Петра Ивановича Михайлова.

И тут я вдруг остановился, увидев фамилию одного из подписавшихся: "Его высокоблагородие коллежский асессор Николай Афанасьевич Радищев".

Да ведь это же отец первого русского революционера- Александра Радищева! Вот так открытие. За хотелось как можно скорее узнать: случайно или с какой-нибудь целью подписался Николай Афанасьевич Радищев на эту книгу, нет ли тут связи с его сыном.

Передо мною несколько книг и журнальных статей. Я забываю о месте, о времени и как будто отправляюсь в далекое путешествие - в двухсотлетнюю давность...

Старинное село Верхнее Аблязово. Барский дом, окруженный садом и цветниками. В массивном кресле сидит старик с умным взглядом печальных глаз. На одной стене кабинета развешано старинное оружие, вдоль другой - тянутся полки с книгами. Соседние помещики - мелкопоместные дворяне, чтобы не отстать от моды, заводили себе библиотеки из тысяч томов. Но то была "деревянная мудрость", ибо "книги" вытачивались из дерева крепостными мастерами. На корешки накладывался сафьян и делались оттиски золотом - "Вольтер", "Дидро", "Энциклопедия"...

Но у аблязского помещика Радищева библиотека была не деревянная, а настоящая. Здесь вместе с русскими имелись книги на многих иностранных языках. Ведь Николай Афанасьевич читал по-латыни, по-немецки, по-французски, владел польским языком. Радищев искренно любил книгу, находил в ней радость и отдых от хозяйственных забот. Да и сыну своему Александру привил любовь к истории, химии, иностранным языкам. Когда же Александр Радищев был отправлен для изучения наук в Лейпциг, там он увлекся и медициной.

Страничка письма А.Н. Радищева от 30 мая 1791 года к графу Воронцову

Осенний день 1790 года. Накрапывает дождь. Нева оделась туманом. Тяжело отворяются ворота Петропавловской крепости. Переваливаясь, выезжает крытая кибитка. В рваном нагольном тулупе, который тут же сняли с тюремного сторожа, в кандалах увозят государственного преступника Александра Николаевича Радищева, приговоренного к смертной казни. Казнь заменена десятилетней сибирской ссылкой. В пути он пишет:

Ты хочешь знать: кто я? что я? куда я еду? -
Я тот же, что и был и буду весь мой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!
Дорогу проложить, где не бывало следу,
Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах,
Чувствительным сердцам и истине я в страх
В острог Илимский еду.

Проходит год, другой, третий. Хоть и трудно, тоскливо порою было, прижился Радищев в суровом сибирском краю. Пробовал разводить сад, выращивать овощи. Но климат оказался суров. Лучше по шло дело с медициной. Он вспомнил лекции лейпцигских профессоров, таежные охотники снабдили лекарственными травами. Граф Воронцов - его друг и меценат - прислал кое-какие книги и ящик с медикаментами.

Вскоре молва о знающем и отзывчивом лекаре раз неслась далеко за пределы Илимского поселения. Радищев писал Воронцову: "К моим обычным занятиям прибавилось одно, часто мучительное, но сладостное в основе, и если не приятное, то дорогое моему сердцу: я сделался местным врачом и хирургом... Ящик с медикаментами, почти нетронутый, теперь часто открывается".

Александр Радищев передал врачебный опыт и по знания в медицине Степану Дьяконову - бывшему крепостному отца. Степан добровольно согласился сопровождать Радищева, а потом и остался навсегда в Сибири лекарем, заменив на этом поприще своего барина...

И вот передо мною одна из книг, на которую "благоволил подписаться" коллежский асессор Николай Афанасьевич Радищев - отец революционера -изгнанника. Для кого он приобрел ее: для себя или для сына, увлеченного медициной, лучшего лекаря Илимской округи? Была ли книга переслана в Сибирь Александру Радищеву? А может, он пользовался ею, когда после ссылки возвратился в имение?

Это пока остается загадкой.