"Когда поэт переводит..." (Ян Маерник)

Беседу вела Людмила Букина

Ян Маерник - известный словацкий поэт и переводчик, автор книг "Миг взросления", "Это случилось", "Откуда", "За светом в окошке", "Я шел по грибы". Стихи Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, Николая Асеева, Александра Твардовского, Бориса Слуцкого, Евгения Винокурова, Беллы Ахмадулиной стали достоянием словацкого читателя благодаря переводам Яна Маерника.

- Расскажите, пожалуйста, о вашем пути к русской литературе, о книгах, повлиявших на ваше мировоззрение и определивших выбор профессии.

- Мое отношение к русской и советской литературе складывалось, можно сказать, в несколько этапов. Помимо школы любовь к ней мне привил словацкий поэт Янко Есенский, который не просто переводил Пушкина, Есенина - они самым серьезным образом повлияли на его собственное творчество. Помню, фотографию Есенина я даже окантовал в березовую рамку и повесил в своей комнате. Незадолго до окончания школы я влюбился - мы как раз проходили Пушкина - вот я и сподобился сочинить этакого провинциального "Евгения Онегина"... Он благополучно канул в Лету, ведь пушкинский Онегин - неповторим!

Жил я в южном пыльном равнинном городке и там впервые увидел кочующих цыган. Это настолько разбередило мою жаждущую романтики юношескую душу, что на одном дыхании перевел "Цыган" Пушкина (наверное, не безнадежно плохо - позже опубликовал часть этого первого в жизни перевода). Потом пришло восхищение мастерством Гончарова - "Обрыв" и "Обломова" перечитывал в оригинале несколько раз и, возможно, поэтому мне удалось написать хорошее сочинение на выпускном экзамене по русскому языку.

Ян Маерник

В Братиславский университет поступил на исторический факультет. Впрочем, после первого же семестра перешел на филологический (русский и словацкий языки) и тем самым перевел свой интерес к русской и советской литературе с романтических на реалистические рельсы. Университет закончил в 1959 году.

- Ваша дипломная работа была связана с филологией или с лингвистикой?

- Тему я выбрал такую: "Современная молодая словацкая литература". Мне не стоило особого труда написать дипломную работу, потому что во время учебы я уже работал редактором журнала, где печатались молодые литераторы (сейчас они стали маститыми писателями), то есть многое знал об их творчестве в отличие от преподавателей, которые еще не успели их заметить. К моей работе была всего одна претензия - неверное построение фразы, - так что диплом я все-таки защитил.

В то время я был чрезвычайно активен творчески: редактировал, заседал в комиссиях, редсоветах, писал и публиковал стихи, критические статьи, переводы. Тогда же издал две книги современной индийской поэзии...

- Мне как переводчику монгольской поэзии особенно дорог ваш интерес к Востоку. И в то же время понятно тяготение к славянским литературам: зная основательно два-три родственных языка, чувствуешь себя свободно в стихии славянской речи. Так, русский, украинский и польский делают для меня, например, доступным белорусский язык, дают возможность читать со словарем на словацком...

- Я немного научился польскому и перевел избранные стихи Тадеуша Ружевича ("Тревога", 1961), Константы Галчиньского ("Волшебные дрожки", 1963), позже - чешского поэта Ивана Скалу ("Что возьму в дорогу", 1979). С помощью специалиста по украинскому языку перевел избранные стихи Ивана Драча ("Полевой цветок", 1971), а в дальнейшем уже самостоятельно работал над книгой Бориса Олейника "Повторение огня" (1982), антологией "Чистыми руками" (1980), над стихами поэтов из национальных республик, переведенными на русский язык, - хотя такой "многоступенчатый" перевод не считаю идеальным.

- Лет десять назад, вступая в литературный мир, я с удивлением и недоумением узнала о том, что существует отряд переводчиков, не пишущих стихи, но активно переводящих поэзию. Они чрезвычайно плодовиты, производимый ими "поточный вал" переводной поэзии угрожает захлестнуть поэзию истинную. Может быть, существует особый дар - умение рифмовать слова, - который становится профессией? Но ведь от зарифмованных строчек до поэзии - такой же долгий, вернее, безнадежный путь, как от манекена до живого человека. Невольно вспоминается шуточное определение поэзии, данное А. Жаровым:

 Стихи - это строчки разной длины 
 С пустыми местами с каждой стороны...

Вы много лет работаете в литературе, имеете большой опыт как поэт и переводчик и наверняка размышляли над этими вопросами.

- Переводчиков прозы у нас много, при этом отнюдь не все - прозаики; поэтов-переводчиков - мало. Переводчик поэзии и сам обязан быть поэтом. Подчеркиваю: поэзию непременно должны переводить поэты.

- Конечно, и здесь есть счастливые исключения - у нас они связаны с ориенталистикой. Вспомним хотя бы блистательные переводы с китайского В. Алексеева, Л. Эйдлина... Эти ученые-китаисты, не будучи стихотворцами в общепринятом смысле, то есть не имея собственных поэтических сборников, были настоящими поэтами в своих переводах, искали и находили пути постижения восточной поэтики русским словом. Каждый раз эти пути были иными. Так, в предисловии к переводам Ли Бо В. Алексеев пишет: "Мне было бы приятнее всего переводить ритмически, отвечая стихом на стих, но, не желая жертвовать словами, которых, с моей точки зрения, замещать уже нечем, от этой соблазнительной перспективы я еще раз отступаю и даю только точный, дословный перевод, укладывая в пять значащих русских слов пять слов китайского стиха".

- Да, это особая проблема. Кто переводит поэзию, избегая делать свое дело плохо, тот знает, что поэт-переводчик должен иметь возможность и время познакомиться с творчеством своих авторов поближе, а еще лучше - встретиться с ними лично и обсудить все вопросы до того, как приняться за работу. Однако издательства с этим не считаются... Немного похоже на жалобу, но вы интересовались моим личным опытом.

Поэтическому переводу я отдал лучшие свои годы и силы, в основном выполняя заказы издательств и мечтая о том, чтобы переводчик, если он к тому же и поэт, сам выбирал авторов или хотя бы отдельные стихи. Мне лично такое счастье выпадало довольно редко. Издательская практика, видимо, закрепила на вечные времена противоречие между тем, что переводчику нужно переводить, и тем, что ему хотелось бы перевести, дабы представить автора во всем многообразии творчества. Вот уж поистине тяжкая работа - это самое вживание в поэтический мир других при обязательном условии репродуцировать его в переводе, сохранив при этом собственное поэтическое кредо. Возможно, именно поэтому мне удалось создать всего пять оригинальных поэтических книг стихов и одну книгу прозы - "Они растут!", дважды выходившую на словацком. В 1984 году, переведенная на чешский язык, эта книга была издана для членов Клуба друзей советской литературы. С другой стороны, переводческая практика помогла мне избежать экспериментального модничанья и дала возможность черпать силы, свежесть и правду жизни в реализме советской поэзии. Поэтому я многим ей обязан.

- Редакция журнала "Советская литература" отметила вашу переводческую работу почетным дипломом. Расскажите, пожалуйста, подробнее о том, что уже сделано, и каковы ваши планы на будущее.

- Считаю большим успехом тот факт, что мне удалось немало перевести из советской, главным образом русской поэзии. Надеюсь, свою работу делал не хуже других - впрочем, самому судить трудно... Переводил книги самых разных поэтов: Бориса Слуцкого ("Время", 1963), Евгения Винокурова ("Лицо человеческое", 1963), Евгения Евтушенко ("Три стихотворения", 1963), Беллы Ахмадулиной ("Моя родословная", 1966; "Уроки музыки", 1974), Александра Твардовского ("Книга лирики", 1974), Риммы Казаковой ("Набело", 1980), Сергея Михалкова ("Басни", 1982), Николая Асеева ("Косой дождь", 1984). Перевел также избранные стихотворения еще двадцати советских поэтов- главным образом для журнала "Советская литература", а для "Ревю всемирной литературы" переводил Ахматову, Цветаеву... В газетах и журналах публиковались переводы отдельных стихов других авторов или небольшие их подборки. В издательстве "Словацкий писатель" вскоре выйдет книга моих избранных переводов. Сейчас работаю над сборником Мусы Джалиля.

Творческие планы? Я бы покривил душой, если бы сказал, что предпочитаю труд переводчика оригинальному творчеству. Наряду с критикой и публицистикой стал заниматься сатирой. Готовлю новый сборник рассказов, начал научно-фантастическую повесть... И, опровергая суждение, что лирику пишут до определенного возраста (который, говорят, я уже перешагнул), по- прежнему пишу стихи. Что касается переводов, то, пожалуй, пора присмотреться к современной молодой советской поэзии и одновременно найти созвучное себе в классике.

- В последнее время у нас наметился спад интереса к поэзии - по крайней мере, об этом свидетельствует снижение тиражей и то, что поэтические книги плохо раскупаются. Появилось так много имен, что читатель не в силах ориентироваться в безбрежном книжном море.

- Это наша общая проблема. Только у нас - в меньших масштабах. Отношение читателей к поэзии в Словакии хорошее, хотя в последнее время большее внимание привлекает проза. Тиражи поэтических книг сравнительно невелики - от 800 экземпляров до трех тысяч, прозаических - от трех до десяти тысяч. Количество авторов необыкновенно увеличилось, именно молодых - не знаю, хорошо ли это, так как свидетельствует о снижении издательских критериев. Но вопреки модной волне интереса к прозе поэзия остается поэзией - без нее литература немыслима.

Там человек сгорел. Фет

 Как тяжело ходить среди людей 
 И притворяться непогибшим, 
 И об игре трагической страстей 
 Повествовать еще не жившим. 

 И, вглядываясь в свой ночной кошмар, 
 Строй находить в нестройном вихре чувства, 
 Чтобы по бледным заревам искусства 
 Узнали жизни гибельный пожар!
 1910