Новости    Старинные книги    Книги о книгах    Карта сайта    Ссылки    О сайте    


Русская дореформенная орфография


Книговедение

А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ы Э Ю Я A B D








предыдущая главасодержаниеследующая глава

Сколько языков знал Пугачев?

Десять лет работал в Архиве древних актов Р. В. Овчинников. Его всегда привлекал поиск нового. И если он находил, то немедленно публиковал. Особенно интересны его статьи, посвященные истории крестьянской войны под руководством Емельяна Пугачева. Овчинников не писал монографий, всякую находку, выяснение любой, даже, может быть, и не очень значительной детали он спешил сделать достоянием тех, кто интересуется отечественной историей, преподает ее в школах, институтах.

А ведь порою небольшое сообщение в журнале, газете скрывает за скупыми, короткими строками напряженную работу, многодневный труд.

Мы много раз восклицали: "И вот начался поиск!" Надо сказать, что поиск в архиве имеет свою специфику, отличающую его от поиска, который предпринял, например, писатель С. С. Смирнов в отношении героев Брестской крепости, и даже от архивных увлекательных поисков писателя Ираклия Андроникова.

Прежде всего нужно знать, что ищешь. Если Ираклию Андроникову, который ищет и находит многие частные коллекции, нередко приходится сталкиваться с тем, чего он не искал, но все равно интересным, то это, как правило, происходит потому, что в частных коллекциях обычно сохраняются реликвии. Само время их отобрало, проверило, просеяло, если так можно выразиться.

В архиве же документов, как-то связанных с тем или иным событием, обычно бывает очень много. Уже, кажется, не одно поколение исследователей работало над материалами по истории движения декабристов. Многотомные публикации, блестящие монографии Н. М. Дружинина, М. В. Нечкиной оставляли впечатление, что в этой проблеме ученые не пропустили ни одной мелочи, прошлись по архивам, что называется, "под метлу". И вот неожиданно известный воронежский писатель-историк Н. А. Задонский обнаруживает целую связку, более 300, писем декабристов, писем, о которых не знали ученые. Конечно, это случайная находка, Задонский искал совсем иные материалы. Но она свидетельствует о том, что архивные фонды буквально неисчерпаемы. И по ним можно блуждать долго, тщетно, и никакие описи и путеводители в этих блужданиях не помогут.

Занимаясь историей крестьянской войны под руководством Е. И. Пугачева, Овчинников прежде всего прочел все, что было опубликовано по этому вопросу. Сверил, какие документы были уже использованы учеными, отобрал неиспользованные и стал внимательно их изучать.

Вот он наткнулся на сообщение, что в секретных делах архива военного министерства А. С. Пушкин увидел уникальнейший документ - автограф Емельяна Пугачева. Овчинников проверил: действительно в приложении к "Истории Пугачевского бунта" в 1834 году Пушкин воспроизвел факсимиле подписи Емельяна Пугачева.

Подпись Пугачева? Но ведь ни для кого не составляет тайны, что Пугачев был неграмотным, не умел ни читать, ни писать. А подпись?

Может быть, все-таки Пугачев в конце концов научился писать? Может быть, напрасно Екатерина II злорадствовала по поводу его неграмотности и поспешила отругать своих высокообразованных генералов за то, что они не могли справиться "с неграмотным мужиком"?

Овчинников был уверен, что он не найдет рукописей, "начертанных рукою Пугачева"; если бы Пугачев научился писать и после него сохранились бы какие-либо подлинные рукописи, то за два столетия, прошедших с момента восстания, об этом стало бы известно.

Но исследователя увлекла иная задача. Если Пушкину посчастливилось набрести на что-то, что означает подпись Пугачева, то не сохранились ли другие пугачевские автографы?

Листать дела? Страницу за страницей?

Нет, Овчинников пошел другим путем. Он для начала решил выяснить, знали ли ближайшие сподвижники Емельяна Ивановича о том, что тот "грамоте не умеет". Или, может быть, наоборот, они свидетельствуют о том, что Пугачев все же одолел ее?

Наиболее вероятным казалось найти ответ на вопрос в протоколах допросов участников вос-тания.

Это был уже поиск. Протоколы, написанные корописью XVIII века. Надо сказать, что скоропись VIII века читается вряд ли легче, чем скоропись едшествующего столетия, хотя в XVIII веке уже ыл гражданский шрифт. Это немного цовлияло на практику делопроизводственного письма, стали раздельнее писаться слова, стало меньше и выносных букв, уменьшилось и количество их различных начертаний, и все же читать подряд протоколы - трудная работа.

Наконец Овчинников нашел искомое. Думный дьяк (секретарь) Военной коллегии - пугачевской коллегии (ведь восставшие во многом копировали учреждения, которые были в то время в России) - Иван Почиталин показал: "хвастал перед ними, что он умеет писать на двенадцати языках".

Зачем неграмотному предводителю понадобилось хвастаться перед своими сподвижниками, понять нетрудно. Ведь крестьянские восстания той далекой поры проходили под царистскими лозунгами - против царя плохого, за царя хорошего, крестьянского. В 1773 - 1775 годах крестьяне выступили против "плохой императрицы Екатерины II", за "хорошего императора Петра III". Таинственная смерть Петра III, народные слухи о том, что Екатерина сбросила своего муженька с престола за то, что тот-де волю крестьянам объявить хотел, легенды о его чудесном спасении и позволили Пугачеву воспользоваться этим именем. Трудно, конечно, гадать, насколько самому Емельяну Ивановичу была по душе роль "самозванца", но он довел ее до конца. Ну, а уж поскольку ты "царь", "император", "помазанник", то, конечно, должен уметь читать и писать, да и не только на "российском языке". Видимо, не многие, да и то из ближайших сподвижников Пугачева, знали о его самозванстве. Среди остальной же массы восставших Пугачев должен был поддерживать свой авторитет, а значит, и рекламировать свою грамотность.

Как-то раз, как выяснил Овчинников, Пугачев в присутствии членов своей "Военной коллегии", среди которых были и грамотные люди, решился исписать лист бумаги.

Овчинников и не рассчитывал, что найдет этот листок. Но ему надо было установить, какое впечатление на присутствующих произвел этот акт Пугачева. Ведь известно, что он любил говорить соратникам: де ему своей руки до самой Москвы показывать нельзя.

Исследователь выяснил, что на этом листе Пугачев начертил какие-то значки, некоторых из них отдаленно напоминали русские буквы. Видимо, Пугачев по памяти пытался их перерисовать.

Тот же Иван Почиталин показывал на допросе: "Писал один раз и сам Пугачев к губернатору письмо, но на каком языке, я не знаю, только слышал от него, что на иностранном". А вот показание и другого очевидца, другого секретаря пугачевской "Военной коллегии" Максима Горшкова: "Видел я один раз, что самозванец (он, наверное, знал о самозванстве Пугачева, но назвал его этим именем, конечно, только на допросе.- Ред.) сам писал почерком на бумаге и по написании с полстраницы показывал пред ним стоящим с сими словами: "Прочтите-де, что я написал". Но как написано было не по-русски, то все тут грамотеи сказали: "Мы-де не знаем, ваше величество, это не по-русски". На что самозванец, улыбнувшись, сказал: "Где-де вам знать".

Но вот другое любопытное свидетельство. Этот факт не мог придумать Почиталин. Оказывается, Пугачев однажды отважился отправить собственноручное письмо к губернатору оренбургскому И. Рейнсдорпу. И при этом сказал Почиталину: "Я-де в город послал указ, а послушают ли оного или нет, не знаю".

Если письмо дошло до губернатора, тот наверняка отослал его в Военную коллегию, не пугачевскую конечно. Овчинников почувствовал, что стоит на пороге находки.

Донесений много, среди них и рапорты губернатора Рейнсдорпа.

Но вот донесения от 24 декабря 1773 года. "При сем сражении (сражение 20 декабря 1773 года.- Ред.) передано от злодея три соблазнительных листа, из коих первой - на российском, а другой - на немецком диалекте (видимо, писал пленный поручик, ставший секретарем Пугачева, Михаил Шванович. - Ред.), а третий самим вором Пугачевым для уверений находящихся в толпе его, намаранной и не изъявляющий никаких литер, которые в оригинале под № 2 при сем приобщаются".

Нашел Овчинников и письмо. Оно было в конверте. На нем что-то нацарапано, что должно было означать адрес.

Поиск Овчинникова начался в Центральном государственном архиве древних актов, окончился в Центральном государственном военно-историческом архиве, где хранятся дела Военной коллегии времен Екатерины II.

Но если есть два автографа, то могут быть и еще. Овчинников не прекратил поиск. И не ошибся. Найдены еще три "письма" Пугачева, писанные теми же знаками. Эти "письма" всегда были при Пугачеве и предназначались для удостоверения особы "законного императора Петра III". Пугачев именовал их манифестами. Они были найдены в Бердской слободе, в доме казака Ситникова, где в октябре 1773 - марте 1774 года находилась ставка Пугачева. Оренбургская секретная следственная комиссия переправила "манифесты" Екатерине II, а уже от нее они попали в следственные материалы о восстании. Эти материалы также хранятся в Центральном государственном архиве древних актов.

предыдущая главасодержаниеследующая глава







© REDKAYAKNIGA.RU, 2001-2019
При использовании материалов активная ссылка обязательна:
http://redkayakniga.ru/ 'Редкая книга'

Рейтинг@Mail.ru

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь