В Краковском университете

Трудами советских ученых канула в небытие версия о трудолюбивом, но простоватом дьяконе, который, по указу царя Ивана IV и при содействии митрополита Макария, основал первую типографию в Москве. Со временем выяснилось, что дьякон был высокообразован, знал греческий язык и латынь. Он был прекрасно знаком с западноевропейской книгой и гравюрой своего времени и черпал оттуда приемы художественного убранства. Он тщательно

редактировал книги, которые готовил к печати, и при этом использовал греческие, латинские, немецкие, чешские тексты. Он свободно путешествовал по Европе: побывал в Вене, Кракове, возможно - и в Дрездене, посещал сербские монастыри. Он, наконец, переписывался с владетельными особами. Польский король Сигизмунд Август принимал Ивана Федорова "со всеми панами рады своея". Первопечатник встречался с императором Священной Римской империи Рудольфом, с польским королем Стефаном Баторием, писал саксонскому курфюрсту Августу... Да и наиболее образованные люди эпохи - Симон Будный, Элиас Хуттер - знали его.

Не так уж прост был этот дьякон!

В 1968 году, работая над книгой о начале славянского книгопечатания, я пытался доказать, что первые книги кирилловского шрифта, вышедшие из типографии Швайпольта Фиоля в Кракове, порождение гуманистической атмосферы польского Возрождения. Для этого нужно было выявить связи между Фиолем и гуманистами. С этой целью я просматривал так называемые "промоционные книги" Краковского университета. В них записывали имена лиц, удостоенных ученых степеней бакалавра или магистра. В 1849 году эти книги издал польский историк Юзеф Мучковский.

На страницах "промоционных книг" встречалось много имен, так или иначе связанных с деятельностью Швайпольта Фиоля. Но вот мелькнуло знакомое сочетание слов: "Ioannes Theodorus Moscus". Иван Федоров Москвитин! Почти так же первопечатник подписался под письмом к саксонскому курфюрсту Августу.

Запись свидетельствовала о том, что в 1532 году, когда деканом был магистр Ян из Пиотркова, степени бакалавра в Кракове был удостоен Иван Федоров Москвитин.

Если это первопечатник, то сколько же ему лет было в те годы?

Молодые люди записывались в университет 15 - 18 лет от роду. Николай Коперник, например, стал студентом в 18 лет. Чтобы получить степень бакалавра, требовалось 2 - 3 года.

Значит, бакалавр Краковского университета Иван Федоров Москвитин мог родиться около 1510 года.

Первопечатник Иван Федоров умер 5 декабря 1583 года.

Если допустить, что именно он учился в Кракове, в момент кончины ему было семьдесят с небольшим лет. Допущение вполне вероятное.

Однако голыми арифметическими прикидками в нашем случае ограничиться нельзя. Сложность состояла в том, что в публикации "промоционной книги" вслед за именем Ивана Федорова Мос-квитина в скобках было указано "каноник из Красностава".

Красностав - небольшой городок на реке Вепш, ныне находящийся в Люблинском воеводстве Польской Народной Республики. В 1490 году сюда была перенесена резиденция Хелмского католического епископа. При епископе был капитул, членом которого состоял бакалавр Иван Федоров Москвитин.

Если это так, то это совсем не наш Иван Федоров! Ведь не мог же католический каноник стать впоследствии дьяконом церкви Николы Гостунского в Московском Кремле.

В "промоционных книгах" нашлось имя одного из покровителей Швайпольта Фиоля - Яна Турзо. Вслед за записью о присвоении ему степени бакалавра в 1484 году указано, что он был гнезненс-ким схоластиком, каноником и епископом Вроцлава. Все эти звания известный гуманист приобрел значительно позднее. Кафедру епископа Вроцлава он получил лишь в 1506 году, через 22 года после внесения записи в "промоционные книги".

Значит, и приписки о дальнейшей судьбе воспитанников Краковского университета делались много позднее первоначальных записей. А в этом случае легко ошибиться!

Предположение подтвердилось. Статью мою "Первопечатник Иван Федоров в Краковском университете", опубликованную в 1969 году в журнале "Советское славяноведение", я послал Анне Левицкой-Каминьской, известному польскому историку книги, которая в ту пору заведовала Отделом инкунабулов Ягеллонской библиотеки в Кракове. В этой библиотеке хранились оригиналы "промоционных книг".

Вскоре пришел ответ.

"Приписка "каноник из Красностава", - писала Левицкая-Ка-миньская, - дописана значительно позднее и, как это пан и сам предполагал, не имеет никакой связи с первой записью. К открытию пана можно прибавить еще одно - новое. В "Альбуме Студиозорум" в томе 2-м на странице 245 под годом 1529-м друкарь Иван фигурирует как "Иван Федоров из Питковичей".

"Альбум Студиозорум"- это книга, в которую записывались имена студентов при их поступлении в университет.

Правда, и в этом случае была сделана ошибка. Вслед за записью об Иване Федорове указано, что таинственные Питковичи находятся в Краковской епископии.

"Приписка эта позднейшая и снова ошибочная, - писала Левицкая-Каминьская, - так как в Краковской епископии нет и не было такого населенного пункта".

Я порадовался письму, а затем обложился географическими справочниками и стал искать Питковичи. Нашел три белорусские деревни с таким названием. Первая стояла в Вилейском повете на старой большой дороге из Минска в Вильну в 8-ми верстах от Радошковичей и в 57-ми верстах от Вилейки. Вторые Питковичи отыскались на реке Усе в Минском повете в безлесной холмистой местности близ местечка Койданова. Неподалеку - и третьи Питковичи - в Новогрудском повете на берегу реки Ишкольд.

Из тех же самых мест происходила шляхетская семья Рагозиных, пользовавшаяся гербом "Шренява".

Круг вроде бы замкнулся.

Но я, как в свое время В. К. Лукомский, могу сказать: "Против моей гипотезы можно сделать, в сущности говоря, только одно, но и самое веское возражение. Это - указание самого Ивана Федорова в рассказе о своем переезде в Литву - "Сия убо нас от земля и отчества и от рода нашего изгна и в ины страны незнаемы пресели".

Если Иван Федоров родился в Белоруссии и учился в Краковском университете, могли ли Великое княжество Литовское и Польша быть для него "незнаемыми странами"? Да и уход из Москвы он трактует, как изгнание "от земли и отчества и от рода нашего"!

Правильность или ошибочность гипотезы предстоит доказать будущим историкам.

По следам первопечатника, вне всякого сомнения, пойдут еще многие и многие ученые.