Первая русская гравюра

Изучателям древнерусского ру-кописания хорошо знакома коллекция Алексея Сергеевича Уварова, вобравшая в себя ряд первоклассных собраний и, прежде всего, библиотеку московского купца Ивана Никитича Царского. Коллекция хранилась в имений Поречье в Можайском уезде, где заботами вдовы Уварова Прасковьи Сергеевны был создан настоящий музей. Все свои коллекции Уваров завещал московскому Историческому музею, одним из основателей которого он был. Завещание было исполнено в 1917 году.

Лев Александрович Кавелин составил в последние годы своей жизни систематическое описание собрания Уварова, рассказав с великой обстоятельностью о 2243 рукописях, об их содержании и оформлении.

В архивных поисках есть нечто мистическое. Бывает, только откроешь том, и сразу чувствуешь - здесь тебя ждет находка.

В читальном зале Исторического музея я попросил принести мне "Евангелие" середины XVI века, описанное Л. А. Кавелиным под № 77. Ученый монах утверждал, что в этой рукописи наиболее замечательны миниатюры "по золотому полю красками весьма изящной работы".

В напрестольных "Евангелиях" помещали изображения четырех евангелистов, легендарных авторов книги - апостолов Матфея, Луки, Марка и Иоанна. Изображения делали от руки, а с возникновением книгопечатания воспроизводили методом ксилографии - гравюры на дереве.

Были изображения евангелистов и в книге, которая сейчас лежала передо мной на невысоком складном пюпитре. Но не миниатюры, нет! Л. А. Кавелин ошибся. Он принял за миниатюры гравюры, отпечатанные с досок, которые впервые были использованы в 1627 году в "Евангелии" московского мастера Кондрата Иванова. Эти ксилографии неоднократно оттискивались с тех же самых досок на протяжении почти всего XVII столетия.

Кто-то из стародавних владельцев рукописи вырезал гравюры из печатной книги и вклеил в толстый том, предварительно расцветив их красками и золотом.

А заставки? Большинство из них было довольно грубой работы. Лишь две заставки - с элементами старопечатного орнамента - поражали своим мастерством. Воспроизведенный, как я поначалу решил, тончайшим пером узор изображал сучковатый ствол, раздваивающийся на ветви, которые переплетались и расходились в разные стороны, образуя почти правильные круги. Общий рисунок был подобен лежащей восьмерке. Ветви оторочены листьями. В верхней центральной части заставки изгибы листьев образуют характерный рисунок - некоторое подобие креста с утолщенной перекладиной.

Обе заставки были совершенно одинаковыми.

Поразила меня точность, с которой художник дважды начертал один и тот же рисунок. Ни один штришок не был забыт. Такой точности можно достичь лишь с помощью печатного процесса. Но ксилография не в силах передать столь тончайшей штриховки. Да и легкий коричневатый оттенок никогда не встречается в ксилографии, а разве лишь в офорте.

Бог ты мой, да ведь это и есть гравюра на металле!

Я вооружился увеличительным стеклом и тщательно рассмотрел оттиски. Сомнения быть не могло. В той же технике гравюры на металле были выполнены и три "цветка", украшавших поля рукописи.

Рукопись написана в середине XVI века; об этом говорили водяные знаки бумаги и характерный московский полуустав.

Между тем первой в России гравюрой на меди считался офорт знаменитого русского живописца XVII века Симона Ушакова. Называется он "Семь смертных грехов" и снабжен надписью: "Сию дщицу начертал зограф Пимен Федоров сын зовомый Симон Ушаков лета 7173". 7173 год "от сотворения мира" означает 1665 год по современному летосчислению. Поясним, что "зографами" или "изографами" в Древней Руси именовали художников. Не всех, а главным образом тех, кто работал в книге.