Причины введения книгопечатания в Московском государстве

В середине XVI в. книгопечатание проникает в Московское государство. Введение книгопечатания в Москве - результат социально-экономического развития феодального общества Руси XVI в. Развитие производства и ремесла создавало необходимые технические предпосылки для учреждения в Москве типографии и перехода от рукописного способа размножения книг к более совершенному и производительному - книгопечатанию.

В политическом плане введение книгопечатания в Москве было одним из тех государственных мероприятий, которые проводил Иван Грозный в 50 - 60-х гг. XVI в. с целью укрепления самодержавия (реформа суда, создание стрелецкого войска, губные и земские учреждения и т. д.).

В послесловии к Апостолу 1564 г. - в одном из основных источников по истории начального московского книгопечатания - указываются две причины, побудившие Ивана Грозного ввести книгопечатание в Москве: потребность в большом количестве церковных книг для вновь строящихся церквей в Москве и других городах, особенно в городе Казани "и в пределах его", и необходимость исправления "растленных" книг.

В завоеванной в 1552 г. Казани правительство Ивана IV насильственно вводило христианство среди татар и всячески поощряло тех, кто принимал крещение. Чтобы удовлетворить возросший спрос на церковную литературу, Иван Грозный повелел покупать святые книги на торгу "и в святых церквах полагати". Но тогда возникло еще одно затруднение - большинство книг оказалось непригодными, было искажено "несведущими и неразумными" переписчиками, содержало различные ошибки. "Порча" книг порождала ереси, вела к религиозному вольнодумству. В условиях обострения классовой борьбы в XVI в. неисправные церковно-служебные книги использовались в политических интересах противниками господствующих порядков. Ко времени начала "поисков" печатного мастерства относится "ересь" сына боярского Матвея Башкина и Артемия, бывшего игумена Троицкого монастыря. На церковном соборе, созванном для разоблачения еретиков, Матвей Башкин, используя разночтения в рукописном тексте Апостола, толковал его по-своему, "развратно". Вольнодумно толковал церковные тексты и другой "еретик", Феодосий Косой, призывавший к неповиновению властям и проповедовавший равенство всех народов.

Вопрос об исправлении церковных книг был поставлен на Стоглавом соборе высших духовных и светских сановников, созванном Иваном IV и митрополитом Макарием в 1551 г. для обсуждения необходимых реформ в государственном и церковном управлении. В постановлении Собора "О божественных книгах" было сказано: "Божественные книги писцы пишут с исправленных переводов, а написав, не правят же, опись к описи прибывает и недописи и точки не прямые. И по тем книгам в церквах божиих чтут и поют, и учатся, и пишут с них"¹. Собор постановил ввести строгую духовную цензуру, конфисковать неисправные рукописи. Однако осуществить контроль над переписыванием книг, которое велось во многих местах Русского государства, было трудно. Этот контроль можно было обеспечить лишь при централизованном способе размножения книг. Книгопечатание вызвало функциональное размежевание между печатной и рукописной книгой: "Первая надолго была закреплена для обслуживания нужд церкви, вторая оставалась надежной хранительницей и быстрой распространительницей репертуара внецерковного чтения. Поэтому именно рукописная книга была использована для развернувшейся тогда усиленной пропаганды деятельности Ивана Грозного, для прославления его личности, для доказательства происхождения российского абсолютизма от самого "Августа Кесаря", римского императора (I в. н. э.). Нет никаких свидетельств, говорящих о попытках, даже о замысле, напечатать такие памятники официозной историографии и публицистики, как Степенная книга, Сказание о князьях Владимирских, Казанская история и многие другие"².

¹ (Стоглав. 3-е изд. Казань, 1911, с. 27)

² (Розов Н. Н. Русская рукописная книга. Л., 1971, с. 56 - 57)

С середины XVI в. правительство Ивана IV приступило к изысканию средств и людей для освоения типографского искусства. Попытки завести в Москве книгопечатание с помощью иностранцев не увенчались успехом. Это не значит, что осваивая трудное искусство книгопечатания, разрабатывая самобытную, оригинальную технологию набора, русские первопечатники не были знакомы с существовавшим во многих странах Европы, в том числе и в славянских странах, искусством книгопечатания. И в области полиграфической техники, и в художественном оформлении первых русских печатных книг заметно иноземное влияние. По словам Ивана Федорова, великий князь Иван Васильевич "начат помышляти, как бы изложить печатные книги, якоже в грекех, в Венеции, и во Фригии и в прочих языцех"¹. С опытом издательского дела за границей мог познакомить наших книгопечатников просвещенный писатель-публицист Максим Грек. Обучаясь в конце XV - начале XVI в. в Италии, он был близок к знаменитому в то время издателю Альду Мануцию. В 1518 г. по просьбе Василия III он приехал в Россию для исправления переводов церковных книг. В Москву он привез с собой и образцы изданий типографии Альда. Русским книгопечатникам были, разумеется, известны и другие печатные книги, созданные как в западных, так и в югославянских странах. Они сумели творчески, с учетом национальных традиций, свойственных русскому книжному искусству, переосмыслить чужой опыт, а в ряде случаев вносили и новое в технику печати.

¹ (Цит. по переводу в кн.: У истоков русского книгопечатания. М., 1959, с. 216 - 220)