Поэзия (Неруда П. Перевод Брагинской Э.)

...Сколько произведений искусства... Им не уместиться в нашем мире. Их надо вывешивать за окно... Сколько книг... сколько книжечек... Кто способен прочесть все это?.. Если бы они были съедобны... Раздразнить бы аппетит да сделать из них салат, приправить бы, поперчить... Дальше так нельзя... Мы уже сыты ими по горло... Мир тонет в их приливной воде... Реверди сказал мне однажды: "Я предупредил на почте, чтобы мне не посылали их домой. Нет сил раскрывать новые книги. Нет для них места... Они всюду, они карабкаются по стенам, так недолго и до беды - я боюсь, что они обрушатся мне на голову..." Все чилийцы знают нашего Хорхе Элиота... Пока Элиот не стал художником и режиссером, пока не начал писать блистательные критические статьи, он читал мои стихи... Мне это льстило... мало кто понимал их лучше. Но однажды он принялся читать мне свои стихи, и я, как последний эгоист, удрал от него, крича: "Не надо, не надо!.." Я заперся в ванной, но он, стоя под дверью, прочел все до конца... мне стало грустно... Присутствовавший при этом шотландский поэт Дональд Фрейзер сказал мне с укором: "Почему ты так обращаешься с Элиотом?.." Я ответил: "Мне страшно потереть моего читателя. Я его взлелеял. Ему знакома каждая морщинка моей поэзии. У него столько талантов... Он может рисовать... Может писать эссе... А я хотел удержать, сохранить в нем читателя, ухаживать за ним, как за редким растением... Ты понимаешь меня, Фрейзер..." Ведь, честно говоря, если все останется -по-прежнему, поэты будут писать только для поэтов... Каждый поэт станет подсовывать в карман другому свои творения... свои стихи... или подложит их на тарелку соседа... Кеведо положил однажды стихи на прикрытое салфеткой блюдо короля... В этом есть свой смысл... Или в том, чтобы поэзия вышла на залитую солнцем площадь... Или в том, чтобы книги были истрепаны, замусолены пальцами человеческой толпы. Когда поэта печатают для поэта, я не чувствую никакого интереса, меня это не волнует, не зажигает, напротив, мне хочется затаиться где-нибудь среди скал, у волн, подальше от издательств, от печатных страниц... Поэзия потеряла связь с далеким читателем... Надо восстановить ее... Надо идти в неведомое, сквозь мрак, и встретиться с сердцем мужчины, с широко раскрытыми глазами женщины, с незнакомыми прохожими, которым в закатный час или в звездную ночь будет необходимо хотя бы одно-единственное твое стихотворение... Эта встреча с непредвиденным стоит всех усилий, всего прочитанного, всего изученного... Надо затеряться среди тех, кого мы не знаем, чтобы они нашли частицу нас на улице, в песне, в листьях, которые тысячелетие за тысячелетием падают в том же лесу... чтобы люди со всей нежностью и верой подняли наше творение... лишь тогда мы - истинные поэты... И в том пребудет поэзия...

(Из книги "Признаюсь: я жил", 1974.)

Персидская миниатюра 'Поэт в саду'