Книги Василия Верещагина

С художником Василием Верещагиным произошел такой случай. После военных действий в Туркеста не, еще не оправившись от жестокой лихорадки, он очутился в Париже. Друзья жадно накинулись с расспросами о Самарканде, о боевых действиях. Верещагин, ничего не утаивая, поделился своими впечатлениями, рассказал о том, как участвовал в битве и даже водил солдат на штурм крепости. Слушавшие несказанно удивились: могло ли быть такое? А когда художник мимоходом заметил, что ему первому в армии присудили Георгиевский крест, но он отказался, прося отдать награду другому, не доверчиво ухмыльнулись. Рассказав еще несколько боевых эпизодов, Верещагин покинул зал. Тогда один из присутствующих заметил: "Все это вранье от первого до последнего слова: что он водил солдат на штурм, что Георгиевская дума присудила ему крест, но он отказался. Это ж невозможные вещи - ему, верно, померещилось!"

Титульный лист книги 'На войне в Азии и Европе'

Каково же было удивление его друзей, когда через месяц в газетах появилось известие, что "заблистательное мужество и храбрость" художник В. В. Верещагин награждается Георгиевским крестом!

Этим эпизодом знаменитый баталист начал одну из книг своих воспоминаний.

Василий Верещагин не был военным. Но немало времени провел он в походах, на бивуаках. Худож ник участвовал во многих схватках, был тяжело ранен и только благодаря случайностям выходил невредимым из самых сложных переделок. Единствен но, чего он чуждался, от чего бегал, - это от наград и отличий. Орденов просто не принимал, а когда за героический поступок ему была пожалована "золотая шпага", он поблагодарил и, не взяв ее, "задал тягу... на железнодорожную станцию".

Василий Васильевич Верещагин

Мужеством Верещагин обладал исключительным. Случалось, во время штурма турецких крепостей, он под проливным огнем пуль бежал в первых рядах русских солдат; стоя на обстреливаемой барже, наблюдал за рвущимися снарядами и сожалел, что не захватил ящика с красками: не удастся зарисовать разрывы гранат! Иногда во время ожесточенного сражения, отставив винтовку, живописец садился на раскладной стульчик и с олимпийским спокойствием делал зарисовки.

В турецкую кампанию 1877-1878 годов Верещагин был ранен. Но и на поле боя, и на госпитальной койке он думал только о своих картинах.

Результатом тяжелого труда художника были десятки потрясающих полотен. Впервые в мировом искусстве война была показана не как парад победителей, с развевающимися знаменами, гордыми генералами, а как тяжелый труд простых солдат - в крови, в страданиях, в смерти.

Картины художника Верещагина знают все. Но мало кому известно, что он был также и неплохим писателем.

- Как писателем? Ну это вы, дорогой, спутали. Наверное, было два Верещагиных: один - художник, другой - литератор.

Эти слова сказал мне один из друзей, когда я по пытался было завести с ним разговор о книгах Верещагина. Он так горячо отстаивал свою идею о двух Верещагиных, что я отправился домой и принес ему из своей библиотеки несколько книг - литературных произведений того самого Василия Верещагина, которого он считал только живописцем.

Вот книга "На войне в Азии и Европе", изданная в Москве в 1894 году. В ней художник рассказывает о своем пребывании в Туркестане, об участии в боях, о том, как делал первые наброски, этюды для будущих картин. В конце книги художник поместил воспоминания о генерале Скобелеве, с которым судьба столкнула его впоследствии, во время войны за освобождение балканских славян из-под турецкого ига.

А вот богато иллюстрированная книга - "На вой не. Воспоминания о русско-турецкой войне 1877 г. художника В. В. Верещагина". Выпустил книгу в 1902 году И. Д. Сытин, решивший этой и некоторыми другими изданиями отметить двадцатилетие начала войны за освобождение Болгарии.

Как безыскусно, просто рассказывал Василий Верещагин о своем участии в боевых действиях, об атаках, перестрелках, в самое пекло которых он рвался, как одержимый:

"Порядочно-таки досталось мне за мои наблюдения, - замечает он, - некоторые просто не верили, что я был в центре мишени, другие называли это бесполезным браверством, а никому в голову не при шло, что эти-то наблюдения и составляли цель моей поездки на место военных действий..."

Титульный лист книги 'На войне'

Книги воспоминаний Верещагина интересны еще и потому, что в них он подробно рассказывает об истории создания художественных полотен, о своих замыслах.

Верещагин писал не только книги воспоминаний. Из-под его пера вышла даже повесть - "Литератор". В ней рассказывается о молодом дворянине, который отправляется на русско-турецкую войну. Туда же едет и известный писатель Сергей Верховцев, в котором нетрудно угадать черты самого Василия Верещагина и отчасти его брата Сергея, бывшего волонтером-ординарцем при М. Д. Скобелеве.

Литератор Верховцев, как и сам автор повести Верещагин, не залечив еще как следует рану, полученную в бою, снова возвращается на поле сражения. Он считает, что нужно самому перечувствовать и выстрадать войну для того, чтобы писать о ней. Вот как описывал он встречу с раненым солдатом:

"А другой старый солдат, пронизанный пулями, как решето, и сохранивший способность шутить!

Семнадцать или восемнадцать пуль в теле, некоторые раны сквозные, так что всего-навсего около 20-22 отверстий по телу, в руках, ногах и груди - и шутит! Этот субъект, кряхтя немного, дал себя осмотреть и на замечание Сергея, вынувшего записную книжку, что он желает записать его имя, лета, родину и проч., а также набросать его портрет, ответил: "Мне уж теперь один портрет - на тот свет!"

Один экземпляр повести "Литератор" попал ко мне довольно оригинальным путем, совершив путешествие, которому позавидовал бы иной турист. Рас скажу все по порядку.

Эту книжку Верещагин подарил своему знакомому Николаю Андреевичу М. (Фамилия на автографе была неразборчива.) Каким-то образом она очутилась в Сирии. Так и осталась бы эта книга в чужих краях, не попади лет пять тому назад в руки одному сирийцу, отправлявшемуся на учебу в Советский Союз. Тот, по-видимому, не представлял, какую ценность имеет экземпляр с автографом знаменитого художника, и поэтому использовал книгу вместо бук варя, обучаясь по ней русскому языку.

Когда студент попал в Москву, то он, разумеется, нашел более доступные пособия для обучения русской грамоте. Книга Верещагина стала не нужна, и он попросту забыл ее на окне в общежитии строи тельного института. Здесь эту книгу нашел инженер Юрий Павлович Должиков, приехавший в Москву из Воронежа. Не без труда разыскал он владельца книги, и тот подарил ему редкое издание.

Проделав путь из России за границу, затем из Сирии в Москву, а оттуда в Воронеж, книга-путешественница переехала со своим новым владельцем в Кишинев и попала на полку моей библиотеки.