Как возникла моя коллекция (К. Буров)

В одном из самых больших отделений книжной стенки находится дорогая для меня коллекция - работы русских мастеров книжной печатной обложки. Коллекция собиралась долгие-долгие годы.

Как возникло это собрание?

Пожалуй, случайно. В библиотеке техникума, где я помогал разбирать бумажные "завалы", в углу наткнулся я на кучку разрозненных книжных обложек, титульных и текстовых полос, порванных, смятых... Если бы я не взял их к себе в общежитие, наверняка уборщица выбросила бы этот "хлам".

Было это в начале тридцатых годов, в мои студенческие годы.

С этого времени и началось сознательное и непрекращающееся собирательство печатной обложки. Сейчас у меня собрано более двух тысяч печатных книжных обложек.

Зачем же нужна подобная коллекция? Не праздное ли это увлечение?

Нет, это не так! Мне, художнику книги, моя коллекция была добрым помощником и учителем на протяжении более тридцати лет, приносит она бесспорную помощь моим коллегам по работе и призванию...

Неопытные собиратели, как правило, начинают с ошибки - собирают все, что относится к предмету увлеченности. Такая "всеядность" бессмысленна, приводит к захламленности, потере интереса к коллекционированию. Почти в каждой семье дети начинают собирать марки или значки. Вначале, в порыве страсти, собирают все без разбора и цели, и очень скоро наступает охлаждение.

Обложка роботы П. Алякринского

Происходит это от отсутствия ясной цели - всего собрать все равно нельзя.

Не избежал этой ошибки и я. Поначалу приобретал все - то, что было издано до революции у нас в России, за рубежом, работы 20-х и 30-х годов. Словом, все, что попадало на глаза.

Все чаще возникало ощущение чего-то неправильного, но пока еще я не понимал бесполезность бессистемного сбора, сбора в навал.

Однажды мне нужно было познакомиться с работами трех известных ленинградских художников книги 20-х годов. Обратился за справкой к своему собранию. К тому времени у меня было не менее полутора тысяч печатных обложек. Казалось, нетрудно получить ответ на вопрос. Но не тут-то было! Во-первых, столкнулся с тем, что не мог сразу найти работ нужных мастеров, нужных годов и точного места издания. Во-вторых, к ужасу своему обнаружил множество "белых пятен" в своей коллекции. Это огорчило, вызвало отчуждение, потерю интереса к коллекции. К счастью, это продолжалось недолго. Стало ясно, что так заниматься собирательством нельзя.

А как же надо? Чему и кому отдать предпочтение? Эта проблема коренная в коллекционировании. Задумался я серьезно. Задал себе вопрос: какие работы из того неорганизованного собрания мне, издателю и книжному художнику, будут более всего интересны и нужны?

Как мучительно и трудно было что-либо выбрать, отказаться от ранее собранного в пользу хотя и направленного, но несомненно зауженного и ограниченного. Если откажусь от обложек зарубежных книжных изданий, то как будут в дальнейшем обеднены мои познания. А если собирать зарубежные издания - будет ли это собрание полным и интересным? При всем желании вряд ли... А тогда оно не принесет мне пользы как специалисту. Ведь собираю коллекцию не ради спортивного интереса. Нет уж, лучше буду изучать эти работы в библиотеках. Так я пришел к отказу от одного из разделов коллекции.

Остается решить: собирать ли обложки русских мастеров дореволюционных или современных? А почему не тех и других? Можно, конечно, но не будет ли это непосильно?

Опять и опять, в который раз уже пересматриваю свое собрание и прихожу к выводу, что совсем отказываться от работ старых мастеров не следует. Собирать их стоит, но избирательно.

Итак, решено - собирать буду прежде всего обложки наших современников!

Двадцатые годы были первым десятилетием становления Советской власти в нашей стране. Новая культура создавалась впервые. Хотелось проследить ее развитие. Поэтому решил собирать книжные обложки мастеров двадцатых годов. Собрание их работ помогает глубже понять последующие искания мастеров, развитие их творчества.

Наибольший интерес представляли для меня работы художников Ленинграда и Москвы. Мастера Ленинграда к тому времени обрели славу самой сильной оформительской школы.

Обложка работы Замирайло

Я не засекречиваю своего "клада", но и не стремлюсь знакомить с ним каждого, кто посещает дом, и совсем не потому, что я скряга. Собрание охотно раскрывается перед тем, кому оно интересно или необходимо. А интересует оно сравнительно немногих...

Каждый раздел представляет художественную школу или особенности определенного времени.

Печатные обложки распределены по разделам и подразделам. Каждый подраздел собран в обычный почтовый конверт, в который вложены печатные обложки. На конверте написаны фамилия, имя, отчество, даты рождения и смерти художника, автора вложенных в конверт обложек. На некоторых конвертах нет подписи или под знаком вопроса стоит несколько фамилий. Значит, я или сомневаюсь в авторе обложки, или не располагаю сведениями. Это не огорчает меня, создает импульс для поиска, а найденное в поиске - всегда радость.

Собиратель, какой бы долей скромности он ни обладал, рано или поздно непременно будет искать случая показать кому-нибудь свою коллекцию.

В отличие от накопителей богатств: золота, серебра ит. п., коллекционер всегда нуждается в общении с людьми. Это приносит двойную пользу - и собирателю, и тем, кому демонстрируется коллекция. Общаясь с людьми, проверяешь ценность собранного. Коллекция, которая не приносит или не дополняет познаний,- пустая коллекция.

Обложка работы С. Телингатера

Такая потребность общения появилась у меня не сразу.

Однажды ко мне зашел давнишний знакомый и коллега - художник книги. Ему-то я и решился показать собранные мною обложки. Смущаясь и робея, вначале показал немного - думал, что покажется ненужным, неполноценным.

- Ух, как интересно! Жаль только, что мало собрал,- неожиданно услышал я.

Тут меня и "прорвало". На стол выкладывались одна за другой папки моих богатств... Почти все, кто знакомился с моим собранием, давали добрые советы, нередко исправляли мои ошибочные определения: имя мастера, год издания и т. п. Особенно большую помощь оказывали специалисты: художники, искусствоведы, полиграфисты, собиратели.

Чем больше людей знакомились с коллекцией, тем интереснее и направление она становилась. Опытные коллекционеры делились своими знаниями, помогали находить источники для дальнейших изысканий, нередко безвозмездно или в обмен делились своими редкостями.

Обложка работы А. Кравченко

Без общения собирательство всегда пассивно, чаще всего обречено на затухание.

После многих встреч, когда коллекция стала более целостной, направленной и систематизированной, друзья посоветовали мне выступить перед организованными слушателями.

Я долго колебался. Что мешало мне принять это предложение? Все то же: кому, кроме меня, это будет интересно? Долгое время считал я свое собрание чем-то сугубо личным, интимным, не имеющим общественного значения...

Клуб любителей книги Центрального Дома литераторов предложил рассказать о коллекции и показать ее на одном из заседаний. Пришло много народу, большинство - завзятые книжники. Чувство ответственности, нервозность скомкали, как мне показалось, мой рассказ. Однако я ошибался. Многих мое сообщение увлекло - я почувствовал это по вопросам, заданным мне. Были и критические замечания: мало было мною сделано обобщений и еще меньше высказано личных точек зрения. Понял я тогда, что коллекция, которая выносится на общественный суд, требует от собирателя собственных выводов, доказательств ценности и значимости собрания. В последующих выступлениях я все время следил за аудиторией и чувствовал ее реакцию и заинтересованность. Каждое выступление радовало благодарной реакцией слушателей и замечаниями, как правило, полезными для меня. Как много знаний и полезных советов получаю я. Милые и добрые слушатели, я всегда буду чувствовать себя неоплатным должником, благодарным вам за бескорыстную науку.