Любовед к словохоту. Из сборника "Анекдоты древних пошехонцев" (В. С. Березайский)

Друг мой! Кажется, ныне у нас люди стали очень просвещенны. Ты сам припомнишь, что за весьма немного пред сим лет торговать книгами у купечествующих не почиталось торгом. Если ими и перебивались некоторые частные люди, то без всякой коммерческой дальновидности; и где же? - Стыдно сказать, в толкучем, вместе с железными обломками, наряду с подовыми, на рогожках, или на тех самых ларях, в кои на день цепных собак запирали; так что и подойти бывало страшно. Да какие же и книги были? Коли не сплошь, то большею частию, разница - иноземщина - старь - запачканные - ну сущий дрязг - иная без начала, другая без конца, третья без того и другого, у четвертой брюхо, как ножом, выпорото; словом, всякая всячина, лишь бы лавошнику попалась посходнее, коли не на то, так на другое. И г-да купечествующие, имея в виду какой-нибудь главный промысел, на продажу книг глядели сквозь пальцы. Не говоря уже о другом; блинами, кислыми щами и другими сим подобными мелочами торговать они считали для себя выгоднее, нежели сею душевною пищею. Однако я их в этом не виню; ибо они, может быть, имели на то свои причины. Но ныне, благодаря умудрению и деятельности ума человеческого, какое различие! Одна только книжная вывеска - так любо глядеть. А в самую лавку войдешь, словно в какой модный магазин; не вышел бы - какая чистота, какой порядок - есть на что полюбоваться, и из чего выбрать для провождения с пользою времени. Одних сочинительских имен напечатана в Москве целая книга, да и то еще только опыт; а сколько переводов, и говорить нечего. Судить об них не наше дело. Довольно, что публика узнала вкус в чтении - истина сия из того явствует, что все от великого до малого стараются заводить библиотеки и учебные кабинеты, или, по крайней мере, определяют для оных место. 1798 г.