Пятьсот страниц братьев Денисовых

Мы говорили только о самых элементарных началах палеографии. Но без знания их нельзя продолжать похода по архивам. Недаром студенты историко-архивного института изучают палеографию весь первый курс, по нескольку часов в неделю.

Но прежде чем рассказать о том, как помогает палеография будущим архивистам, скажем несколько слов о практическом начале палеографии в России.

Начало было необычным и даже драматическим.

Шла вторая половина XVII столетия. Смутно на Руси. Война с Речью Посполитой, восстания в городах, стрелецкие бунты, крестьянская война под руководством Степана Разина. Все это обессилило Россию. Шведы с вожделением поглядывали на западные и северо-западные русские области, турки угрожали с юга. При "тишайшем царе" Алексее Михайловиче антифеодальное движение народа обрело еще и формы церковного раскола, то есть, по словам Энгельса, прикрылось религиозными знаменами.

Алексей Михайлович расправился с патриархом Никоном за то, что тот стремился поставить авторитет и власть церкви выше светской власти царя. Никона лишили сана и сослали. Однако Никон успел провести церковную реформу, целью которой было укрепление авторитета церкви. Эту реформу собор и царь утвердили.

Но ее не приняли тысячи и тысячи тех, кто в равной степени страдал и от светских и от духовных феодалов, кто, протестуя против "троеперстья" и других обрядовых нововведений, фактически протестовал против усиления гнета феодального государства. Этот протест подрывал идеологическую опору феодализма. Тех, кто не принял реформы, назвали раскольниками, старообрядцами. И на них обрушились гонения, их отлучали от церкви, заставляли забираться в лесные чащобы. Всевозможные и подчас изуверские секты возникали среди раскольников, но все они сходились на одном - Никон был "антихристом". Когда же Никона сослали, раскольники решили, что антихрист вселился в царя Алексея Михайловича, так как он утвердил "антихристову реформу".

И с тех пор все русские цари для старообрядцев - антихристы. В конце XVII века раскольники ожидали кончины мира, страшного суда. Готовились к нему, очищая душу свою страданием плоти. Число самосожженцев достигло 20 тысяч. Многие не сеяли, не жали, сколотили себе гробы и лежали в них, ожидая Спасителя. Новый царь, Петр I вынужден был двинуть против старообрядцев войска.

Кончины мира не произошло, хотя ее несколько раз "переносили" старообрядческие пастыри. Раскольники снова взялись за соху, за ремесла, но не отказались от своих обрядов и по-прежнему саботировали те меры, которые хоть как-нибудь связаны были с именем царя.

Репрессии не помогали. И правительство Петра попыталось при посредстве православных проповедников убедить раскольников отстать от ереси, "вернуться в лоно истинной христианской церкви". Но нет, в заволжских скитах продолжается тревожное перешептывание. Волнуются старообрядческие попы. От скита к скиту бредет миссионер Питирим. Он произносит пламенные проповеди и терпеливо уговаривает. Питирим показывает "заблудшим" список с "Соборного деяния", найденного в Киеве. Одна из глав этой древней рукописи названа: "Соборное деяние Киевское на арменина еретика на мниха Мартина". Составлено оно после Киевского собора 1157 года и осуждает учение еретика, который "велие содела в Руси смущение христианом паче же онем, иже неискуснии писания".

Питирим охотно дает всем читать список. "Соборное деяние" уже давно осудило все те ереси, которые ныне присущи старообрядцам! И пусть они не ссылаются на старину, на обычаи отцов и дедов - русская церковь не отошла от греческих канонов. А тех, кто еще в XII веке впал в ересь, осудила сурово.

Старообрядцы не спешили. Так-то оно так, в списке "Деяния" сильно сказано о ересях. Но ведь это "список". Вот бы на подлинное соборное постановление посмотреть, да самим его почитать, да пощупать...

Питирим отписал по начальству. Петр I снарядил специального гонца в Киев, и вот в руках у раскольников "подлинный" текст "Соборного деяния" - "книга в полдесть, на пергамине писанная, плеснию аки сединою красящаяся и на многих местах молием изъядена, древним белорусским характером писанная".

"Молию" и "плесению" изъеденная рукопись должна была, по мысли Петра I, служить "для уврачевания расколом недугующих".

"Деяние" составлялось на совесть, с драматическими сценами. Еретик Мартин оказался гречани-ном и даже свойственником царьградского патриарха Луки Хризоверха. Мартин был не лишен и литературного таланта, он написал книгу "Правда". Книгу, которую Киевский собор окрестил "возмутительным письмом", так как она содержала призывы к ереси.

Киевский митрополит Константин вынужден был собрать в 1157 году церковный собор - видимо, еретические призывы Мартина и 100 экземпляров его книги имели успех.

Собор осудил ереси, большинство из которых в точности совпадали с "еретическими" обрядами раскольников XVIII века.

Призванный к допросу Мартин в ересях упорствовал. Тогда Киевский собор отослал свои "деяния" константинопольскому патриарху Луке. Лука, в свою очередь, собрал собор, который также осудил Мартина. Еретик выслушал осуждение патриарха и пообещал покаяться. Но через несколько дней прислал дерзкое письмо лишь с частичным отречением. Кончилось это тем, что Мартина предали анафеме, отослали в Царьград, где он и был сожжен на костре.

В то время, пока Питирим показывал "Деяние" старообрядцам секты так называемого "Диаконова согласия", другой проповедник, увещевавший выгорецких "беспоповцев", иеромонах Неофит, опираясь на то же "Деяние", предложил старообрядцам 106 вопросов. На эти вопросы и староверцы "Диаконова согласия" и "беспоповцы" - поморы дали примерно одинаковые ответы.

Так как нам известны имена авторов "Поморских ответов" братьев Денисовых, то мы и обратимся к этим ответам.

Братья Денисовы были основателями Выгорецкой пустыни, самыми уважаемыми и на удивление образованными для своего времени людьми. На 106 вопросов миссионера они ответили рукописью в 500 страниц.

Это сочинение называется "Поморские ответы", и оно знаменовало собою появление практической палеографии. Действительно, братья Денисовы провели великолепную экспертизу "Соборного деяния".

Во-первых, они подвергли его критике по содержанию, выдвинув ряд неоспоримых исторических доводов.

Каким образом, рассуждали "поморские палеографы", такое важное событие и в политической и в церковной жизни Руси, как Киевский собор, составивший "Деяния", не нашел своего места в русских летописях? В пристрастности, в выпячивании местных событий на первый план, в искажении фактов и прочее - во всем этом можно обвинить древних летописцев, но чтобы они пропустили такое событие, как церковный собор, - это невероятно. "Летописцы российские привыкли всякие деяния гражданские и церковные описывать", - резюмируют Денисовы.

Нет, они не полагались только на свою память, братья пересмотрели летописи. Прочли они "Степенную книгу", "Четьи-Минеи". Обнаружили там жития того самого киевского митрополита Константина. И как он в Киеве сидел, и как в Царьград ходил, и как его из Киева изгнали - все вычитали. А вот о соборе - ни слова. И потом летописцы не упоминают о нем, молчат в веках и русские митрополиты. Молчат патриархи русские и константинопольские. Не вспомнил Никон, боровшийся с раскольниками. Не знал о нем и Симеон Полоцкий. Возможно ли такое?

Нет, такой случай невероятен.

Но братья Денисовы не ограничились только этими доводами. Они обратили внимание на датировку "Деяния", и это был уже чисто палеографический подход к памятнику.

В "Деянии" в четырех местах повторяется дата "6652 год" - год созыва Киевского собора. Сказано, что на киевском столе сидел тогда великий князь Ростислав Мстиславич. Но вот беда - Ростислава Мстиславича в том году в Киеве быть не могло! Его призвали лишь в 6667, а княжить он стал и того позднее. Да и митрополит Константин появился в стольном граде лишь в 6664 году.

Когда же сравнили первоначальный список Ни-тирима с присланной копией "Деяния", то даты оказались подправленными - собор отнесен к 6665 году, что соответствовало 1157 году от рождества Христова, но в 6665 году Ростислава еще не было в Киеве. А когда появился он, митрополита Константина уже изгнали...

Особенно интересен анализ внешних признаков рукописи, проделанный старообрядцами.

"Старцы" исследовали чернила и переплет, пергамен, начертания букв, обрез краев. "Суть и иная знамения в оном деянии на хартии писанном, яже нам наносяще сомнение, чудится нам подают: дивимся чернилам ими же деяние оно писано, поняже черностию своею различествует качество письма залежалого древлехаратейных книг... Сомняемся и буквам, в нем писанным - Белорусским, нынешнего века пописи, яже в древлехаратейных мы не видехом".

Блестящий палеографический анализ, уничтожающая критика, филологические наблюдения старцев - все это понудило святейший синод поспешить изъять из обращения "Деяние". Его заложили в особую сумку, запечатали печатью синода и сдали на хранение в синодальную библиотеку. И очень трудно было извлечь оттуда эту рукопись даже по "высочайшему соизволению".

Уже на примере этих старообрядческих палеографов можно определить и круг вопросов, которые изучает палеография.

Главный вопрос, на который должен ответить палеограф, - когда, в каком году, столетии, полувеке создан тот или иной письменный документ; но прежде чем на этот вопрос можно будет получить утвердительный ответ, исследователь выяснит целый ряд наводящих вопросов: на каком материале написана рукопись? Пергамен, береста или бумага это? И в каком веке этот материал применялся, когда был изготовлен? Чем написана рукопись - чернилами, тушью? Выдавлены ли буквы костяной палочкой или отпечатаны типографски? Каков состав чернил, туши, краски; какова графика письма - устав ли это, или полуустав, скоропись? Какого века письмо; русское, белорусское или малороссийское оно? К какому времени относятся заставки, инициалы, орнамент, миниатюры; из чего сделан переплет, есть ли печати, какие они - вислые или прикладные, анонимные, частные или государственные? Нет ли герба княжества, области, губернии, наконец, государства?

Из всех этих частных вопросов складывается ответ на главный - когда?