Мы ежедневно распределяем поток своих мыслей по трем направлениям: прошлое, настоящее, будущее

 И все существованья, все народы
 Нетленное хранили бытие.

Н. Заболоцкий

Вполне в соответствии с усвоенными в детстве грамматическими категориями времени мы ежедневно распределяем поток своих мыслей по трем направлениям: прошлое, настоящее, будущее.

- Деление это давнее. У древних греков существовало мифическое представление о мойрах, о трех богинях судьбы. Первая олицетворяла собою неуклонное и спокойное действие судьбы, вторая - ее случайности, а третья - неотвратимость ее решений. Сидя на высоких стульях, в белых одеждах, с венками на головах, все три пряли на веретене необходимости нить человеческой жизни и в лад с голосами сирен, восседавших на том веретене, пели каждая о своем: Лахесис - о прошлом, Клото - о настоящем, Атропос - о будущем.

Всего более всегда удивляло и волновало человека постоянное обращение его собственной мысли к прошлому. Поэзия вопрошала:

 Зачем душа в тот мир стремится,
 Где были дни, каких уж нет?
 Пустынный край не населится,
 Не узрит он минувших лет...

Так говорилось более полутора столетий тому назад. А герой одного из современных фантастических рассказов предлагает свое, не лишенное интереса, измерение трех сфер времени: "Если представить себе время как прямую линию, проведенную из прошлого в будущее, наше сознание можно уподобить колесу, которое катится по этой линии и касается ее в одной только точке. Эту точку мы называем настоящим моментом, который тут же становится моментом прошедшим и уступает место следующему. Исследования психологов показали, что у того, что мы воспринимаем как текущее мгновение, на самом деле есть какая-то протяженность, и оно охватывает немножко менее половины секунды".

Менее половины или даже несколько более секунды- неопровержимо одно: то, что мы воспринимаем как "настоящее время" и что интуитивно ценим если не больше, то живее и острее всего, занимает ничтожно малое место рядом с огромной областью нашего "прошлого" и гипотетической, но также рисующейся человеку, пока он жив, достаточно обширной сферой его "будущего".

Голландский футуролог Ф. Полак свидетельствует, что конкретные образы будущего воздействуют на настоящее, что они могут менять его и даже давать иное направление. То, что мы только предвкушаем, к чему стремимся, образует значительную часть нашего настоящего. Прошлое и будущее - вот с чем постоянно имеем мы дело, даже если нам и кажется, что более всего мы озабочены текущим днем и его нуждами. Мы переживаем заново уже происшедшее и строим планы на будущее. Мы ли движемся во времени, время ли обтекает нас - мимо каждого несется неостановимый поток переживаемых моментов, на глазах застывающий в огромные глыбы пережитого. И это пережитое, прошедшее неукоснительно становится значительнейшей частью нашей жизни - оно во многом определяет и наше настоящее, и будущее. "У него была крайне интересная жизнь", "Человек с богатым прошлым", "Человек со сложной судьбой" - эти слова мы слышим ежедневно, и говорят они о том, что прошлое не исчезает, оно продолжает существовать. И даже тот, кто, по единодушному приговору знакомых, "живет сегодняшним днем", - и он не может обойтись без своего прошлого, только его отношения с ним бессознательны и невнятны.

Начнем же с уверенности, что самые простые вещи бывают нередко хуже всего известны и что одно уж их разъяснение может побудить многих людей к действиям, в результате которых будет выполнена неоценимая для историков нашего общества работа. Сейчас зарывают в землю на большие глубины капсулы с разнообразными предметами, характеризующими текущие годы, - послания нашего века в будущее. Но хотелось бы напомнить и о более традиционных и многократно выдержавших проверку способах консервации уходящей эпохи.

"А ведь посмеются над нами лет через триста! - сетовал еще в 1924 году один писатель. - Странно, скажут, людишки жили. Какие-то, скажут, у. них были деньги и паспорта. Какие-то акты гражданского состояния и квадратные метры жилищной площади... Ну что ж! Пущай смеются. Одно обидно: не поймут ведь, черти, половину. Да и где ж им понять, если жизнь у них такая будет, что, может, нам и во сне не снилась. Автор не знает и не хочет загадывать, какая у них будет жизнь. Зачем же трепать нервы и расстраивать здоровье - все равно бесцельно, все, равно не увидит автор этой будущей прекрасной жизни".

Мы ежедневно распределяем поток своих мыслей по трем направлениям: прошлое, настоящее, будущее

Не будем вслед за М. Зощенко загадывать и мы, предоставив это занятие футурологам; успехи науки и промышленности, социальные преобразования вскорости или со временем коренным образом изменят самый облик планеты и жизнь людей, ее населяющих. Останемся, однако, при глубоком убеждении, что и тогда человечество, занятое своим прекрасным настоящим, какое нам "и во сне не снилось", сохранит интерес к своей истории. "Дикость, подлость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим" (А. Пушкин), но нет у нас оснований подозревать своих потомков в таких достойных сожаления качествах. И вот тогда непременно хотелось бы, чтобы все-таки поняли - хотя бы и "половину".

Помню - значит, существую: именно так могли бы сказать о себе и отдельные люди, и сообщества людей. Ведь даже проблема принципиальной возможности резкого увеличения сроков жизни человека - до нескольких сотен и более лет - наталкивается на препятствие, связанное с памятью: встает вопрос, какого же размера должны быть кладовые памяти такого жителя веков и где они будут размещаться. Ибо стало уже аксиомой, что вне непрерывной памяти о прошлых событиях личность человека немыслима. "Человек - сумма своего прошлого", - утверждает У. Фолкнер. В известном смысле и человечество есть сумма своего прошлого; с прошлым, с представлением о традиции прочно связано, во всяком случае, понятие культуры.

Один из важнейших резервуаров памяти человечества - архивы.