ЕЩЕ РАЗ О ПРАВДЕ И ВЫМЫСЛЕ

Представить себе ясную картину жизни микенского общества на основании отдельных случайных бухгалтерских записей очень трудно, иногда даже невозможно. Надписи начертаны таким способом, что, как мы уже говорили, одна и та же группа знаков может обозначать различные вещи. Но, если мы даже правильно прочли надпись, остается еще много неясного. Много слов, с которыми мы встречаемся к надписях, в более позднем языке нет, и приходится ломать голову, что бы эти слова могли означать.

Для писцов и казначеев крито-микенского времени было ясно, о чем идет речь в этих документах, поэтому они сокращали или пропускали некоторые слова, а для нас это уже совсем непонятно. Вот, например, в надписи мы читаем: "В таком-то селении у такого-то гражданина столько-то скота", или: "на таком-то пастбище у такого-то гражданина столько-то скота". Что это значит? Пропущено ли здесь слово "находится" или слово "взято"? Если пропущено слово "находится", то получается один смысл, если же пропущено слово "взято", то совсем другой. Поэтому одни ученые думают, что здесь записано, сколько казенного скота отдано на прокорм отдельным гражданам, а другие считают, что здесь, наоборот, речь идет о том, сколько скота, принадлежащего отдельным гражданам, пасется на общественных пастбищах. Некоторые думают, что это просто списки скота, принадлежащего отдельным гражданам, чтобы обложить их налогом.

Одну и ту же идеограмму одни ученые считают изображением вола, другие - изображением коня. Во многих надписях названы владельцы частной или арендуемой у государства земли; о каждом сказано: "пшеницы столько-то мер". Что это значит? Сколько зерна засеяно, или сколько хлеба сжато, или сколько хлеба должно быть сжато, или сколько причитается налога зерном? Для чего составлены, например, списки женщин, мальчиков и девочек? Или список посылаемых в храм золотых вещей, рабов и рабынь? Для чего посылаются в храм рабыни? Для работы в храме, или для человеческих жертвоприношений, или для переноски посылаемых золотых предметов? Все эти три толкования предложены различными учеными. Как же решить, которое из этих толкований ближе к истине?

Очень похожие списки составлялись и в государствах древнего Востока - в Египте, Финикии, Вавилонии. Но там реже пропускались слова, поэтому более понятно, о чем идет речь. И вот некоторые ученые думают, что в критских и пилосских надписях говорится о том же, о чем говорится в надписях стран древнего Востока. Они вообще считают, что микенское общество мало чем отличалось от древневосточного.

Конечно, государства древнего Востока оказали большое влияние на микенскую культуру, поэтому между жизнью восточных монархий и микенской Греции есть сходство. Но между этими обществами есть и очень большая разница. Стоит только сравнить изображения на памятниках древнего Востока с изображениями на памятниках Крита и Микен, чтобы убедиться в этом.

На древневосточных изображениях, например, мы видим в самом центре огромную фигуру царя. Он обычно изображается в горделивой позе. Многие надписи написаны от имени царя; нередко и из самих рисунков и из надписей под ними видно, что царь считался богом или сыном бога: вся земля принадлежала только ему.

На рисунках с Крита и из Микен тоже, может быть, есть изображения царя (ванака) или воеводы (лавагета), но эти изображения ничем не отличаются от изображений других людей - трудно определить, где изображен царь. Народ, а не царь считался в Пилосском государстве хозяином земли. Там не было самовластного владыки, подобного царю восточных монархий. Два правителя, царь и воевода, взаимно ограничивали власть друг друга.

Что же еще может помочь нам проникнуть в загадки жизни микенской Греции? Тут опять приходит на помощь "Илиада" Гомера. Находки Шлимана показали, что автор "Илиады" многое знал об этой эпохе. Пусть он примешивал к рассказу о микенской Греции фантастические подробности, вносил кое-что из жизни своего времени, все же из его рассказа мы получаем много верных и интересных сведений именно о той эпохе, которая нас интересует. Чтение наших табличек показывает правдивость рассказов Гомера о микенской Греции, а с другой стороны, знание "Илиады" помогает при чтении некоторых надписей.

Так, на табличках читаются названия многих селений, упоминаемых в "Илиаде"; названия некоторых учреждений и должностных лиц, например, басилеев, герусии (совета старейшин при басилее). Находим в табличках и "теменос" - участок, выделяемый царю; о теменосе говорится и в "Илиаде". Но при всем том есть и значительная разница между рассказом Гомера и тем, что сообщают таблички. В "Илиаде", например мы не встретим упоминаний о воеводе, о земле, отдаваемой в аренду отдельным гражданам, и т. д. Очевидно, в то время, когда складывалась "Илиада", об этом уже забыли. Значит, рассказами Гомера можно пользоваться для толкования микенских надписей, но с большой осторожностью. Однако без "Илиады" многое было бы трудно понять и трудно было бы проворить правильность чтения надписей на табличках, а тем более дополнить те подробности жизни и быта микенских греков, о которых надписи ничего не говорят.

Что же еще можно использовать для восстановления картины жизни людей этой эпохи? Очень помогают в этом деле археологические памятники - дома, городские стены, мебель, рисунки, произведения искусства, богослужебные предметы и т. д.

Много интересного можно узнать из сообщений греческих писателей и из документов древнего Востока, где упоминаются критяне и микенцы.

Но все-таки самое главное - это попытаться представить себе ярко и жизненно людей, которые только перечисляются или называются по имени в сухих, казенных списках на табличках. О чем они думали и как рассуждали, во что верили, как работали? Каких трудов должно было стоить этим людям научиться путаному, трудному микенскому письму и т. д.

Я собрал все эти материалы в книге "Язык и культура микенской Греции". Эта книга написана для взрослых людей, знающих историю и греческий язык, но мне хотелось бы, чтобы все это стало известно и самым юным любителям истории. Поэтому я призвал трех моих учеников и сказал им:

"Вот вам все материалы по истории микенской Греции. Пусть каждый из вас по этим материалам напишет по одному рассказу из жизни этого времени. Тот, чей рассказ окажется лучшим, получит от меня премию. Пока я не скажу, какую".

Через неделю каждый из моих учеников принес по одному рассказу. Эти три рассказа и составляют следующие три главы.

Пусть читатели сами решат, который из этих рассказов лучший, и напишут об этом мне. Как вы скажете, так и будет - автор лучшего рассказа получит премию. Но, может быть, мои читатели захотят принять сами участие в этом соревновании и пришлют мне свои рассказы? И, может быть, среди них будет самый лучший рассказ. Тогда премию получит автор этого лучшего рассказа.

Люди в этих рассказах выдуманные; все, что с ними происходит, тоже выдумка, фантазия, вроде рассказов "Илиады" и "Одиссеи". Но, в отличие от Гомера, мы не верим в чудеса, в волшебство, в возможность невероятных, сказочных событий. Мы сочиняем эти рассказы на основании самых разнообразных исторических источников. Зато Гомер знал много такого, чего мы знать не можем: во времена Гомера еще из уст в уста, от предков к потомкам передавались живые воспоминания о тех стародавних временах, которые описаны в "Илиаде" и "Одиссее". А у нас, разумеется, таких воспоминаний нет. Но мы знаем, что могло быть в эту эпоху, а чего не могло быть. Наша фантазия основана на данных науки. И эта научная фантазия совсем не похожа на наивную фантазию первобытного человека.